Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Любовь - дело тонкое. Шаг за шагом мы выстраиваем отношения со своей второй половинкой, часто косячим, но при этом учимся на собственных ошибках. Со временем многое стирается из памяти, но самые важные воспоминания навсегда остаются с нами.

Многие знают шутку, что нужно заводить себе то животное, в чей год ты появился на свет: крысу, обезьяну, свинью. А соль шутки в том, что кому-то нужно завести себе дракона, и по сравнению с этим даже лошадь кажется не такой уж страшной. Пожаловалась любимому, что как раз родилась в год Дракона и никак не могу найти себе подходящего питомца, думала, что он улыбнется, а он только сказал, что найдет мне его, и пропал на 2 недели. А потом объявился с полутораметровым драконом из полимерной глины, которого он мне слепил. Так я узнала 2 вещи: первое - он, как оказалось, изумительный скульптор, второе - это тот человек, которому я готова посвятить всю свою жизнь.

Всегда считал, что мужчина не должен бегать за девушкой, мужчина не должен позволять женщине садиться себе на шею, не должен позволять манипулировать собой и вообще всегда должен быть лидером, главным, сильным. Думал так, а потом влюбился. Вот уже полтора года пылинки сдуваю со своей девушки, готов по первой ее просьбе бежать ночью в круглосуточный магазин за шоколадом или мороженым, постоянно делаю ей массаж ног, помогаю готовить, всегда только сам мою посуду, ношу моей любимой огромные букеты цветов и подарки, готов терпеть ее опоздания и даже не чувствую раздражения.

С любимой встречаемся еще с колледжа. Во время учебы у нее были большие проблемы с английским (единственная тройка в дипломе). Сейчас нам по 20, и за последний год она отрастила волосы (раньше ходила только с каре), похудела на 9 кг и выучила английский, польский, немецкий и французский! Сказала, что просто захотела что-то поменять. Записался в спортзал и начал учить шведский. Она учит меня жить и дышать полной грудью. Она мой идеал и мой стимул.

Очень люблю разные штучки, сделанные в технике пэчворк: одеяло, сшитое из лоскутков, юбка на цыганский манер, игрушки ручной работы и пр. Недавно смотрю, а у моего парня все пальцы в крошечных ранках, на все вопросы только отмахивался, мол, ерунда, не обращай внимания. А вчера пришла с работы, а на моей кровати лежит большое сердце, сшитое из сотен разноцветных кусочков, кривенько, косо как-то, но как только представляю, что любимый втихую сидел и мастерил для меня эту прелесть, неумело орудуя иглой, до крови на пальцах, понимаю, что это самый восхитительный подарок за всю мою жизнь

Мы с молодым человеком периодически ссоримся. После этого всегда первым подходит он. У меня характер совсем не очень, еще и отхожу долго. Однако стараюсь работать над собой, стирать эту гордость во имя любви. Недавно снова поссорились, я вообще не хотела мириться первая. Боялась подколов вроде «Ой, ну надо же, кто тут у нас пришел». Но выдохнула и пошла. Видели бы вы эти удивленные и счастливые глаза. Никаких шуток и ехидства. Просто сказал спасибо и обнял. Поняла, как важно преступать через себя и как сильно я его люблю.

Моя девушка - старший бортпроводник. И каждый раз, когда мы подъезжаем к нашему дому на машине, я начинаю сбрасывать скорость, перестраиваюсь в правый ряд, а она смотрит на меня и произносит свою коронную фразу: «Дамы и господа, наш самолет приступил к снижению, убедитесь, что спинки кресел, ремни безопасности и шторки... в правильном положении...» И в этот момент я ощущаю себя крутым пилотом какого-нибудь «Боинга» и как сейчас «прилеплю» с важным видом эту махину к земле. А потом еще так медленно и аккуратно встаю на парковочное место, а она все лепечет, чтобы пассажиры, мол, не вставали до полной остановки воздушного судна. Люблю ее безумно.

Многие мои подруги рассказывают о том, как их молодые люди совершают для них красивые поступки: дарят большие букеты роз, рисуют для них послания на асфальте, пишут стихи и залезают к ним в окна. А мой любимый ничего этого не делает. Он просто починил все сломанное в моем доме. Он помогает мне в учебе. Я учусь на дизайнера, и поэтому мне приходится много чертить, рисовать и клеить макеты. Так как я все не успеваю, он клеит их за меня, неуклюже, но старательно. Он отдает мне последние деньги, чтобы я смогла купить подарок маме на день рождения. И в эти моменты я самая счастливая девушка на свете. Никто так меня еще не любил. Подруги говорят, что мне слишком мало надо.

Люблю мужа. Общие интересы, веселые вечера на кухне, задушевные беседы. Но иногда я ухожу в себя, перестаю улыбаться и пространно отвечаю на его вопросы. Тогда он просто тихо собирает свой ноут, пару сменных носков и трусов, целует меня в шею и уходит к маме на пару дней. А я открываю бутылку вина, готовлю ужин на одно лицо, включаю любимый фильм и начинаю любить его еще больше.

Лежу в больнице в палате с бабушкой 1945 года рождения. Ее муж присылает ей каждый вечер голосовые сообщения на смартфон (!), но прослушивает она их громко, так как тихо не умеет. А говорит он ей каждый день: «Спокойной ночи, моя дорогая...» Женаты 54 года.

Мой муж - пилот, графика никакого нет, рейсы в любое время дня и ночи (чаще ночи), а у меня стандартная пятидневка с 9:00 до 18:00. Всегда встаю поцеловать его и помахать в окошко. Стою в коридоре заспанная, на голове творческий беспорядок, кутаюсь в толстый махровый халат, с таким же взлохмаченным и сонным котом на руках - чучундра, в общем, та еще. А он недавно сказал, что именно в эти моменты особенно сильно понимает, как любит меня.

Ехала сегодня в маршрутке и наблюдала довольно милую картину. На одной из остановок зашла пожилая пара. Бабушка села на свободное место, а дедуля встал возле нее. Я поднялась, чтобы уступить ему место. Когда я предложила ему присесть, дедушка очень мило улыбнулся и сказал: «Спасибо, внученька, ты сиди-сиди. Я от нее не отхожу далеко, а то совсем потеряю свою ненаглядную», - и, улыбаясь, погладил ее по волосам. Я там чуть не прослезилась.

У меня день рождения. Молодой человек, как обычно, в 23:50 ушел на автобус. Извинился, что не сможет поздравить самым первым, но пришлет СМС. В 00:00 приходит СМС от него с текстом: «С ДР». Я только набираю такой же трогательный ответ, как слышу стук в дверь. Открываю. Заходит мое чудо с кучей шариков! Стоит с этими шариками, читает стишок, голос дрожит, волнуется. Поздравляет. Он напомнил мне ребенка, рассказывающего первый раз на утреннике стишок. И это самое милое, что я когда-либо видела.

Мыла посуду у парня дома. Кружка выскользнула из рук, когда я насухо ее протирала, и разбилась. Я думала, что сейчас парень будет что-нибудь высказывать. А на деле он поднял меня, пронес над осколками, вынес из кухни, затем собрал все осколки и пропылесосил. И сказал, что это всего лишь кружка, ничего страшного.

Мой молодой человек, что называется, косая сажень в плечах - 205 см роста, и у него абсолютно каменное выражение лица. Все считают его необщительным и суровым, и только я знаю, что больше всего на свете он любит обнимашки, хотя с таким ростом это очень неудобно. Мой же рост всего 165 см, но я готова много раз за день вставать на табуретку и обнимать его, чтобы увидеть искреннюю радость и довольную улыбку.

Взяли с мужем машину в кредит. Мы не любители кредитов и решили выплатить максимально быстро, за год. Сумма платежей была приличной. Выплатили, но на летний отпуск не осталось. Подходит время отпуска, и муж протягивает авиабилеты в Крым. Говорит, летим бюджетно, у меня всего 40 тыс., я нашел маленький домик у моря за 15. Он брал подработку последние месяцы, чтобы накопить. И это был лучший отпуск, лучше, чем Италия и Гоа. Мы купались, готовили на летней кухне, ходили в горы. Вернулась беременная и счастливая!

Моя жена беременна, и я ношусь с нею как курица с яйцом. Прихожу с работы, а она сидит на диване, уплетает сельдь с лучком и закусывает ее клубникой в шоколаде. Я не удивился - уже привык, но внезапно она предложила мне разделить с нею трапезу, ибо «Дорогой мой, попробуй! Это очуметь как вкусно!» А когда я ей сказал, что я это съесть физически не смогу, она расплакалась, стала говорить, что ее никто не понимает и не ценит. Я так испугался, что жрал с нею эту смесь и даже не подавился.

Добрая душа

Часто я думаю: что на свете всего милее? и как ни гадаю, всегда выходит один ответ: нет на свете милее доброй души человеческой. Конечно, не всегда хорошо живется доброму человеку; конечно, он даже чаще страдает, нежели другой, который смотрит, выпучив глаза, на мир божий, и нет ему дела ни до чьих великих горестей, но и страдает-то он как-то тихо, сладко, любяще…
Хорошо встретиться в жизни с добрым человеком: во-первых, он всегда много видел, мыслил и испытал, а следовательно, и рассказать и объяснить многое может; во-вторых, самая близость доброй души человеческой просветляет и успокаивает все, что бы ни прикоснулось к ней. Как доходят люди до того, что делаются совсем-совсем добрыми, что не обвиняют, не негодуют, а только любят и жалеют - это объяснить сразу довольно трудно. Однако можно почти без ошибки сказать, что достигнуть этого нельзя иначе, как путем постоянной работы мысли. Когда человек много мыслит, когда он рассматривает не только внешние признаки поступков и действий своих ближних, но и ту внутреннюю историю, которая послужила подготовкой для них, то очень трудно бывает оставаться в роли обвинителя, хотя бы внешние признаки известного действия и возбуждали негодование. Коль скоро мысль объясняет и очищает действие от запутывающих его примесей, сердце не может не растворяться и не оправдывать. Преступники исчезают; их место занимают «несчастные», и по поводу этих «несчастных» горит, томится и изнывает добрая человеческая душа…
Много встречаем мы на свете людей, но, к сожалению, большая часть их принадлежит именно к числу таких, которые ходят с выпученными глазами и ни о чем слышать не хотят, кроме своих маленьких личных интересов. Эти люди самые несчастные, несчастнее даже тех, кого мы называем собственно преступниками. У настоящего «преступника», может быть, вся душа переболит прежде, нежели он решится на преступление, а этот, что ходит с выпученными глазами по улице, на каждом шагу делает свои маленькие гадости и даже не чувствует, что эти гадости - те же преступления и что из их темной массы источаются все мирские несчастия.
Но встречается немало и добрых людей, и вы, милые дети, всегда скорее всех успеваете отличить их. Когда вы чувствуете, что вам легко и приятно около какого-нибудь человека; когда ваши лица расцветают улыбкою при виде его, когда вас инстинктивно манит приласкаться к нему… знайте, что это такой же чистый и милый человек, как и вы сами; знайте, что около вас бьется именно то самое доброе человеческое сердце, о котором я хочу повести здесь речь.
Нигде так много не встречается добрых душ, как между женщинами. Мужчина почти всегда по горло занят мелкими своими житейскими делами; он больше на народе, он чаще вынуждается вести борьбу, видеть и терпеть несправедливости. Поэтому у него более поводов воспитывать в себе чувство досады и нет времени соображать свои выводы с выгодами других, нет времени и прощать. Сверх того, известная доля самостоятельности сообщила его действиям несколько хищнический характер, вследствие чего любимыми его пословицами стали: «На то война!» да «Затем в море щука, чтоб карась не дремал!» Напротив того, женщина с самых малых лет почти всегда одна и всегда в загоне; действительная роль, на которую - по крайней мере, в настоящее время - осуждена женщина, - это роль безмолвия и исполнения чужих желаний и прихотей. Вот она и молчит, но в то же время думает, много думает. И чем больше она думает, чем томительнее тянется ее собственная одинокая жизнь, тем более растворяется любящее, доброе сердце. Она видит, как суетится и колотится весь свой век мужчина, как он лукавит и изворачивается из-за куска насущного хлеба, и мысль о «несчастии», которое как бы сетью какою опутало весь людской род, сама собой возникает в ее голове. Муж ли вернется домой злой и хмельной, она думает: «Господи! какой он несчастный!» Сын ли окажется уличенным в беззаконных делах, она думает: «Господи! как он должен страдать и как нужно, как нужно ему любящее сердце, которое могло бы вселить мир в его тоскующую душу!»
И когда женщина захочет утешить скорбящего человека, то можно сказать наверное, что в целом мире не найдется слаще и лучше того утешения. Нет татя, у которого не открылся бы источник слез при виде умиротворяющей женской ласки; нет душегуба, которого сердце не дрогнуло бы перед любящим женским словом. И не потому только, чтобы эта ласка или слово усыпляли человека или заставляли его забыть что-нибудь, а потому, что эта ласка, это слово восстановляют искаженный человеческий образ, что они вдруг очищают его душу от наносной житейской грязи, что они хотя и не уничтожают прошлого, но делают невозможным возврат к нему…
Когда я был в той трущобе, о которой вам недавно рассказывал , то случай свел меня именно с одною беспредельно доброю женщиной, воспоминание о которой будет благословенно для меня до конца моей жизни. Об ней-то я и поведу с вами речь.
Это была вдова мещанина, Анна Марковна Главщикова. Муж ее когда-то был достаточным купцом, но потом прожился, разорился и умер в мещанах, оставивши Анне Марковне самое ограниченное состояние. Как теперь помню, жила она в своем маленьком одноэтажном, об трех окнах на улицу, домике, около которого стоял довольно поместительный анбар с большими створчатыми дверьми. В этом анбаре, наполненном всяким мелочным товаром, обыкновенно торговал Марк Гаврилыч, отец Анны Марковны, старичок древний, словно мохом покрытый, который уже почти ничего не слышал и не видел, но выпустить из рук бразды правления не соглашался. В помощь ему был определен Сережа, довольно бойкий мальчуган, приходившийся Анне Марковне чем-то вроде племянника, и совокупными усилиями они как-то успевали вести дела не в ущерб, хотя отец протопоп соседней церкви всякий раз, как проходил мимо лавки Главщиковых, никак не мог утерпеть, чтоб не сказать:
- Старость да младость в союз вступили; обе вопиют: «Помози!»
Когда я зазнал Анну Марковну, она была уже женщина лет за пятьдесят. Лицо у нее, по-видимому, и в прежние, молодые годы нельзя было назвать красивым, но добродушие и какое-то счастливое спокойствие так и светились во всех его чертах. Часто чувствительность заставляла ее плакать, но она плакала без всяких усилий; брызнут сами собой слезы из глаз и потекут по старчески румяным щекам; и видно было, что ей легко плачется и сладко плачется. Часто она тоже вздыхала, но это были не настоящие вздохи, а какое-то тихое всхлипывание, совершенно подобное детскому. Вообще некрасивость ее была такого рода, что к ней очень скоро можно было привыкнуть, и чем больше с нею свыкаешься, тем лучше и свободнее при ней себя чувствуешь, так что под конец, пожалуй, это лишенное всякого изящества лицо покажется краше любой красы.
На дворе у ней всегда бегало великое множество детей. Тут были и дети бедных родственников Анны Марковны, и сироты бездомные, которых она как-то умела всюду отыскивать. Поэтому возня на дворе и у ворот, около лавки, была всегда страшная. Кто на доске скачет, кто в песке копается, кто пироги из глины месит, кто с индейским петухом разговаривает, кто, наконец, подкрадывается к дедушке Марку Гаврилычу и норовит снять у него с носа толстые серебряные очки.
- Кшш… пострелята! - крикнет на них дедушка; но крикнет так незлобиво, что «пострелята» с звонким хохотом брызнут во все стороны и тут же начинают совещаться, какой бы сочинить новый поход против дедушки.
Эта любовь Анны Марковны к детям послужила соединительною связью между ею и мною. Я не могу пройти мимо маленького ребенка без того, чтоб не погладить его по головке или не дать ему пряничка. Анна Марковна сразу заприметила это мое свойство, и стал я ей люб. А еще любее я сделался ей, когда она узнала, что я принадлежу к числу «несчастненьких», что я тоже в своем роде «узник», хотя и хожу каждый день на службу в губернское правление , чтобы, как выражался Марк Гаврилыч, «всякую вреду строить». А в глазах Анны Марковны после младенца не было в свете краше человека, как «несчастненький» или «узник».
И вот однажды, когда я, настроив в течение утра посильное количество «вреды», возвращался из губернского правления домой и, остановившись около лавки, беседовал с обступившими меня «пострелятами», из калитки ворот вышла сама Анна Марковна.
- Да вы, барин миленький, хоть бы чайку чашечку выкушать зашли! - сказала она мне, - а то уж как-то и стыдно мне, старухе! Все-то вы эту вольницу-то мою ласкаете да дарите, а мне вас и побаловать-то ничем еще не удалось! пожалуйте, миленький, познакомимтесь!
Я пошел за нею, и с той минуты, как переступил порог этого дома, на душе у меня как-то повеселело. Как будто кто-то издалека улыбнулся мне и прилелеял меня, как будто давно затерянный и вдруг снова обретенный друг крепко-крепко прижал меня к груди своей.
Часто, почти каждый день я беседовал с нею, и все, что я уже знал, о чем говорила мне книга, все это как будто бы я во второй раз понял, понял и сердцем, и мыслью, и всем существом. Книга жизни, в которой каждое слово как будто дышало и билось, раскрылась передо мной со всеми своими болями; со всей жаждой счастия, которое, словно мираж, манит и трепещет на горизонте, понапрасну только изнуряя и иссушая грудь бедного странника моря житейского. Эта простая, но беспредельно добрая женщина много потрудилась на своем веку и много думала, но додумалась только до любви и прощения. Она не получила никакого образования и потому не всегда умела уяснить себе причины того или другого явления; но так как, в ее лета и при ее обстановке, помочь этому недостатку было уже невозможно, то она совершенно естественно возмещала его тем усиленным горением сердца, которое доступно даже наиболее простому человеку и которое в то же время так много способствует увеличению в мире суммы добра.
Особенными фаворитами ее были: во-первых, дети, во-вторых, мужики, и в-третьих, преступники, или, как она всегда выражалась, узники.
- Не знаю, как ты, дружок, - говаривала она мне (она очень скоро подружилась со мной и начала говорить мне «ты»), - а я так до страсти этих ребятишек люблю! Первое, умны и занятны они очень, второе - зла в них вот ни на эстолько нет! И не думай ты, друг мой, чтобы этакой малец чего бы нибудь не понял! Нет, он, плутяга, от земли на аршин вырос, а уж все смекнул! Ведь он тот же большой человек, тольке в малую формочку вылит; все равно как вот солнышко в капельке играет, так и в него настоящий-то человек смотрится!
Говоря это, она гладила маленького внука Сережу, который фыркал от удовольствия, слушая бабушкины речи, и тем несомненно подтверждал справедливость их.
- А расскажите-ка, Анна Марковна, что-нибудь про крестьянскую нужду? - спрашивал я ее иногда, зная, что это один из любимых ее предметов и что ничем нельзя сделать ей большего удовольствия, как доставив случай побеседовать об нем.
- Ах, какая это нужда, мой друг! какая это тяжкая нужда! Кажется, и сердце-то все сгореть должно, как бы настоящим манером подумать об этой нужде!
- И полноте, Анна Марковна! живут они себе припеваючи, только тесненько немножко! - скажешь ей на это, чтоб подстрекнуть и пошутить над ее горячностью.
- Нет, не говори, даже не шути ты этим! Ты взойди только в избу-то крестьянскую, ты попробуй хлеба-то, который они едят, так она, нужда-то ихняя, сама так в глаза тебе и кинется. И опять подумай ты, что для этого ихнего хлеба мякинного да для пустых щей должен он целый век, до самой смерти своей, все работать, все работать! Как только бог души их держит, как только сила-то в них еще остается! Ведь по-настоящему-то, от этих пустых щей бока у человека промыть должно, а он все-то скрыпит, все-то работает! И не для себя все работает… да, не для себя!
- А вот в газетах, Анна Марковна, пишут, что мужик оттого беден, что пьет не в меру! - опять пошутишь над нею.
- Врут все они, врут твои газеты! - вскинется она на меня, - вот кабы и ты поменьше этих враньев-то писал, и ты бы в этой трущобе-то не жил, а, пожалуй бы, в звездах да в лентах мостовые гранил! Ты подумай, какое они слово, эти газетчики-то твои, говорят! Пьет мужик! А сколь часто он пьет, спросила бы я тебя? В неделю, а не то и в месяц раз, на базаре бывши! А слышал ли ты, как мужик на базар-то едет, с чем едет и что он там делает?
- Нет, Анна Марковна, признаться, мало я эти дела знаю.
- Так вот я тебе расскажу. Едет мужик на базар ночью, чтобы поспеть ему в город раным-рано, чуть брезжить начнет. Не спит он, все около воза идет и так-то ноги свои отколотит, что они у него словно из лаптей вырастать станут. И идет он таким манером верст десятки, и в мокреть, и в пыль, и в снег, и во вьюгу, и в дождик. И лицо-то у него от мороза белеет, и ноги мозжат, и сон-то его валит, а он все идет, все идет, словно у него и невесть впереди какая радость стоит. А везет он, мой друг, на возу-то на своем… знаешь ли, чт о он везет? Душу свою, друг мой, он везет! душу свою, которая цельную неделю день-деньской надрывалася, недопивала, недоедала, а все думала: «Господи! как бы мне на соль да на щи пустые осталося, чтобы мне христианскою смертью помереть, а не околеть с голоду, как собаке!» Ну, вот, приехал он, продал свою душу-то на базаре… как ты думаешь, куда он деньги-то свои наперед всего понес? В подати, мой друг, в подати!
- Однако, Анна Марковна, согласитесь, что ведь и казна должна же чем-нибудь жить!
- Знаю, дружок, знаю, что подати платить, - самое есть первое дело, да не про то я с тобой и говорю! Я говорю, как мужику-то больно, как у него сердце-то его бедное щемит! И назябнется-то он, и недоспит-то, и обманут-то его, и оберут-то! Чт о делать-то ему! ты скажи, чт о ему делать-то?
- И все-таки не резон в кабак ходить!
- Ну, брат, я вижу, что ты меня только нарочно в сердце вводить хочешь! Ин, прощай лучше, бог с тобой!
- Ну, полноте, Анна Марковна! вы видите, что я шутки шучу. Не пошути я с вами, вы бы не расходились так, да и я бы не знал, как мужики на базар ездят.
- То-то, мой друг, надо эту жизнь знать, чтобы об ней говорить, а тем паче народ смущать своими речами! Я сама хоть и купчихой росла, а тоже недалеко от этого звания выросла. Вот и ты как станешь вникать, тоже будешь знать, благо наука эта не очень мудреная. И помяни ты мое слово, запомни ты эту примету: как взглянешь ты на нашего мужика, да затоскует в тебе сердце твое, тогда говори смело: знаю, мол, я нашего русского мужика, потому что без жалости смотреть на него не могу! И будет он тебе так мил, так мил, что и пониток-то его рваный краше ризы нешвенной покажется!
Много рассказывала в этом роде Анна Марковна, и я никогда не уставал наслушаться рассказов ее. Говорила она, как родится русский мужик, как он, словно крапива у забора, растет, покуда в меру разума войдет; говорила, как пашет, боронит, косит, молотит, веет русский мужик, и все куда-то везет, все везет! говорила, как умирает русский мужик кротко, покорно, истово… Рассказы эти не разжигали меня, не поднимали во мне горечи, но, напротив того, как будто смягчали мое сердце. И мне кажется, что действительно бывали в жизни моей такие моменты, когда при взгляде на мужика сердце мое начинало тосковать, и что этими моментами я обязан, никому иному, как именно милой моей Анне Марковне.
- Ну, а «несчастненьких»-то ваших за что вы любите? ведь не за добродетели же они, а за преступления свои узниками-то сделались!
- Да ты, дружок, подумай крошечку, так и увидишь, может быть, что настоящие-то преступники не в остроге сидят, а тут вот, промеж нас с тобой, в миру в вольном веселятся да благодушествуют!
Ответ этот несколько смутил меня. Конечно, думалось мне, есть такие ответы… есть! Но как могла дойти до них простодушная мещанка города Крутогорска? Какую такую свою собственную теорию невменяемости соорудила она в голове своей? Ведь при помощи одних внешних признаков, которые только и доступны той степени развития, на которой она находилась, нельзя же прийти к таким нешуточным обобщениям!
На поверку, однако ж, оказалось, что вопросы жизненные, даже наиболее мудреные, суть именно такие вопросы, относительно которых процесс мысли самый простой и процесс самый сложный очень часто сходятся между собой и приводят к одинаковым результатам. Единственное при этом условие, которого нельзя обойти, заключается в том, чтобы мысль шла прямо, чтобы она не увлекалась изворотами и честно и посильно разрешала вопросы, которые представляются ее вниманию.
- Как ты думаешь, - продолжает между тем Анна Марковна, - от сытости, что ли, вор ворует, от хорошего житья грабитель на дорогу выходит? Или, по-твоему, человек так и родится злодеем? Так вот они, - дети-то! гляди на них! Вот их тут охапка целая, как хочешь, так их и поверни!
Взгляну я на детей, и в самом деле убеждаюсь, что все они такие бравые, добрые и умные, что никак даже вообразить себе нельзя, чтоб из них вышли когда-нибудь злодеи и грабители. Правда, что маленький Петя постоянно ведет упорную борьбу с старым козлом, который греется у конюшни на солнце, и даже нередко обижает старика, но ведь у него на это свои резоны есть.
- Тетенька! Васька возить меня не хо-о-чит! - оправдывается он всякий раз, как Анна Марковна принимает сторону разобиженного козла.
- Да ведь он, голубчик, старенькой! - увещевает его тетенька.
- Дедушка тоже старенькой, а вот возит!
Во всяком случае, этот признак вовсе не столь решительный, чтобы из него можно было выводить заключения. Да и житье Васьки-козла, в сущности, совсем не худое: сколько раз в сутки тот же самый забияка Петя, натешившись над ним, и хлебца ему даст, и молочка принесет…
- Узы, мой друг, везде есть, - продолжает свою речь Анна Марковна, - и как тяжелы… ах, как тяжелы эти узы! Только понять их нелегко, потому что ищем мы их не там, где искать следует, и на то только горе бежим, которое само нам в глаза тычется! Как думаешь ты, под забором-то расти - не узы это? большую-то дорогу своими ногами обколачивать - и это тоже не узы? А кабак-то! а воровства, да грабильства, да убийства - ведь это, коли хочешь, даже не просто узы, а из всех уз узы! Вот они где, наши мужицкие-то узы, зреют-назревают, а ты их в остроге да между заключенными ищешь! Там ведь, дружок, уж развязка одна, а ты подумай только, какими путями-дорогами до этой развязки-то дойдено!
И от слова Анна Марковна немедленно переходила к примерам, которых знала немало.
- А ты вот попробуй-ко с лаской к нему подойти, к тому, которого ты душегубом-то называешь, так и увидишь, как его, сердечного, от душевной-то муки перевертывать начнет!
- А вы, верно, пробовали, Анна Марковна?
- Пробовала, сударь, не хвастаясь скажу: не однажды пробовала. Был, я тебе расскажу, у нас в здешнем остроге большой грешник перед богом, Василий Топор назывался. Сколько этот Васютка душ христианских безовременно сгубил - так это и сказать невозможно. Читали это, читали, как на эшафот-то его вывели - даже и на народ-то словно бы страх напал! А он стоит этак, руки назад к столбу связамши, и даже в лице нисколько не изменился! И начали его полысать… Я сама тут, мой друг, была, и хоть мне не впервой эти страсти человеческие видеть, однако и я удивилась, какую он в своем сердце, даже под плетьми, отвагу сохранил! Только ворочаюсь я с торговой-то площади домой, словно пьяная, и думаю: «Господи! да неужто ж есть на свете такой человек, который не видел бы лица твоего!» И решилась я тогда же пойти к нему в больницу и утешить его…
Анна Марковна останавливалась и несколько мгновений не могла продолжать от волнения.
- Вот и пришла я к нему в больницу… Много ли, мало ли говорили мы между собой, - не мудреные, мой друг, наши речи! - только стал он понемногу смягчаться. «Васенька! - говорю я, - сердце у тебя, друг мой, горячее, укроти ты его, утоли ты вредную строптивость свою!» Посмотрел он на меня, и словно как бы в первый раз ему в голову что пришло. «Не стерпел ты уз своих тесных, говорю, в лесах да по дорогам горе свое большое разнести захотел!» - «Не стерпел», - прошептал он. «А ты бы, говорю, подумал, какие узы другие-то христиане терпят; может, горше твоих!» - «Горше», - говорит. И вижу я, стал он напруживаться, и пот по нему проступать начал. И вдруг он хлынул. Только какая это горесть, друг мой, была, я даже выразить тебе это не могу! Уж не то что плачет или рыдает, а просто криком кричит!.. И мучится… и мучится… Так мне после этого пятна-то, которые у него на щеках да на лбу напятнаны были, краше честного девичьего румянца показалися!
Признаюсь откровенно, когда я выслушал этот рассказ, из глаз моих полились невольные слезы. Мне почуялось, что я вдруг сделался чище и лучше, нежели был прежде, и что, за всем тем, я и пяди не стою этой простой и милой женщины, которой голос, точно горнило всеочищающее, умеет проникать в самые темные тайники души и примирять с совестью самые упорные и закаленные натуры.
- Так вот как насмотришься этаких примеров, - продолжала она, - так и посовестишься сказать про человека: вот вор! а этот вот убийца! Ведь и убийце Христос сердце растворил, ведь и в ад он, батюшка, сходил… а мы!
Давно нет уж на свете Анны Марковны, но я до сих пор благословляю ее память. Я убежден, что ей я обязан большею частью тех добрых чувств, которые во мне есть. Я мог бы привести здесь много разговоров, которыми мы коротали с нею долгие зимние вечера; я мог бы рассказать, как она учила детей идти прямою и честною дорогой и даже под страхом смерти не сворачивать с нее, но предпочитаю возвратиться к этому предмету в особом рассказе .
Скончалась она тою самою «крестьянскою» смертью, о которой столько раз говорила и которой сильно желала. В один из теплых, весенних дней, возвращаясь из церкви, она промочила ноги и простудилась. Вечером я ее еще видел, и хотя тут был лекарь, который запрещал ей говорить, но такая уж она была словоохотливая старушка, что удержаться никак не могла. На другой день утром я узнал, что Анна Марковна уснула…
Марк Гаврилыч жив и до сих пор, но от старости уж ничего не говорит, а только все плачет. Сережа, старший внук, достиг двадцати лет и управляет дедушкиным капиталом, которого, за добродетель Анны Марковны, набралось очень довольно. Часто проходя мимо знакомого дома об трех окошках, я видел, как в одном из них улыбалось личико хорошенькой мещаночки, добрым выражением своим напоминавшее лицо покойной тетеньки. Я знал, что это личико принадлежит жене Сережи и что в доме все счастливы, как будто живет еще в нем и приголубливает всех и каждого вечно любимая тень Анны Марковны.

ПРИМЕЧАНИЯ

Добрая душа. Впервые - журн. «Отечественные записки», 1869, № 3.
Рассказ «Добрая душа», как и рассказ «Годовщина», связан с воспоминаниями Салтыкова о вятской ссылке, с ее двадцатой годовщиной.
Образ героини рассказа - Анны Марковны Главщиковой восходит к одной из вятских знакомых Салтыкова. Ранее она была выведена в «Губернских очерках» под именем Пелагеи Ивановны. Влияние этой «доброй души» на свое духовное развитие Салтыков всегда оценивал очень высоко. Горестные монологи Анны Марковны о крестьянской доле (перекликающиеся с речами Якима Нагого в «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова) звали передовую молодежь проникаться нуждами и страданиями народа и обращаться к нему со словами правды о его положения и истинных интересах. Облик и миросозерцание простой женщины, возвысившейся в своей «работе мысли» до понимания социальной обусловленности нравственной жизни человека, убеждал читателя-друга в возможности и успешности революционно-просветительной работы в народе.
С. Д. Гурвич-Лищинер

Kорни "болезни красоты" (культа красоты) часто лежат в нашей низкой самооценке (комплексе неполноценности). Человеку кажется, что он хуже и ниже других, он переживает из-за того, что недостаточно совершенен внешне, что плохо одевается. Женщины с низкой самооценкой думают: "Я несовершенна, некрасива, страшная и неуклюжая, толстая (худая), я плохо одета, я старею. У меня плохая прическа, много морщин, мешки под глазами, и опять вскочил прыщ. У меня худые ноги, лишний вес, маленькая грудь, грузные бедра. У меня нет талии, вкуса, изящности…" Конечно, часто комплекс неполноценности приводит к неудачам в личной жизни. Это проигрышная позиция.
Но "болезнь красоты" встречается и у лиц с завышенной самооценкой. "Я самая-самая, никто и ничто не может сравниться со мной. Как она, эта уродина, посмела перейти мне дорогу? Как он посмел не обратить на меня внимание? Как он может так разговаривать со мной, такой красавицей? Я такая красивая, а они это не ценят". То есть человек считает себя самим совершенством, идеалом красоты и сильно переживает, если это кто-то не понимает, не ценит, не уважает, то есть разрушает эту его иллюзию. В этом случае проявляется наша гордыня. Человек противопоставляет себя по красоте другим людям, считает себя выше, краше, лучше других, он не только гордится своей внешностью, но и переживает, когда другие это не ценят (или не видят). Противопоставляя себя миру, он отталкивает от себя людей своей гордыней, высокомерием, презрением и обрекает себя на одиночество. Он поставил себя на пьедестал, но на пьедестале вынужден стоять один. Более того, завышенная самооценка рождает у человека ощущение, что он достоин лучшего и большего, чем ему могут дать. А это привносит в жизнь неудовлетворенность тем, что есть, как в личной жизни, так и в карьере. И эта позиция тоже проигрышна.
На самом деле в завышенной самооценке всегда кроется заниженная самооценка (это тот же комплекс неполноценности), поэтому таким людям всегда необходимо подтверждение со стороны, что они лучше и краше других. Они ищут подтверждения своим мыслям о себе в глазах окружающих, и расстраиваются, если не находят его. И в этом случае они пытаются самоутвердиться за счет других, унижая их.
В обоих случаях (и при заниженной, и при завышенной самооценке) нам важно, что думают окружающие о нас и нашей внешности, обсуждают ли, осуждают, смеются ли, завидуют ли. Мы зависимы от чужого мнения и оцениваем себя глазами других, опираясь на их мнение.
Человек с объективной самооценкой относится нейтрально к общественному мнению, так как знает, что всем мил не будешь, на всех не угодишь. Он знает и ценит свои достоинства, а в недостатках находит "изюминку".

Измени свои ценности ​

Итак, культивирование красоты, зацикливание на внешней оболочке, когда внешняя красота является большой ценностью в жизни, приводят к жизненным неудачам. Смените ценности. Внешняя красота - штука хорошая, но она не стоит наших переживаний. Нельзя осуждать себя за свое несходство с собственным идеалом красоты или презирать других, потому что, вам кажется (а все относительно), что их внешность хуже вашей. Недаром, "встречают по одежке, а провожают по уму".
Что можно посоветовать людям с заниженной самооценкой? Учитесь радоваться жизни со своей внешностью, с тем, что у вас есть. Все, что происходит с вашей внешностью - еще не повод для переживаний. Скажите спасибо Высшим силам, Жизни за то, что у вас хотя бы есть ноги, руки, голова! Скажите спасибо за то, что вы есть, за свою внешность!
Людям с завышенной самооценкой, неплохо бы понять, что их красота - еще не повод считать себя выше и круче других. Да, вам повезло в этом, но это - не ваша заслуга. Поблагодарите за это родителей, судьбу, наслаждайтесь вашей красотой, но не делайте из нее культа.
Не стоит придавать такое большое значение красоте, молодости, внешности, не стоит постоянно переживать по этому поводу. Жизнь прекрасна при любой внешности. Счастье - не в красоте и молодости. "Не родись красивой, а родись счастливой". Переживания по поводу красоты (своей либо чужой) лишают вас возможности быть счастливым. Может быть, стоит перевести свое внимание с внешнего на внутреннее содержание? Душевная красота способна сделать одухотворенным, красивым любое лицо. Красота лежит внутри нас.

Где же выход? ​

Итак, если вы поняли, что у вас сильно развит культ красоты, то, вероятно, у вас возник вопрос, как от этого избавиться.

1. Можно осознанно перестать переживать по поводу своей и чужой внешности. Отметать в сторону мысли и чувства по этому поводу, прекратить контролировать себя и других.
2. Можно самому себе добровольно создать воспитательный процесс, не дожидаясь, когда это сделают Высшие силы насильно. Например, женщины могут начать выходить на улицу без косметики, одетыми проще, чем обычно, мужчины - небритыми (в начале до ближайшего магазина, потом до ближайшей остановки, на пляж, на тренировку). Конечно, это сложно, но не так страшно, как кажется на первый взгляд. Научитесь чувствовать себя при этом комфортно (результат достигается многочисленными тренировками).
3. Можно поиграть в переодевания. Например, вы одеваете на себя какой-то непривычный для вас образ (в начале дома тренируетесь, потом идете в народ): образ синего чулка, школьной учительницы, серой мышки, совдеповской чиновницы, нищенки, цыганки, бедной родственницы, рубахи-парня, алкаша, пофигиста, раздолбая, контуженного, дурачка, шута, бедного родственника, хиппи, панка, подростка.
4. Если вы не принимаете, какую-то часть своего тела (ну, не нравится она вам!), то мысленно разговаривайте с ней, при этом, поглаживая ее, ласково называя.
   Научитесь ей восторгаться и хвастаться, посмеиваться над собой ("О, мой любимый животик! Вкусно тебе было?
   Накушался, дорогой?")
5. Чаще меняйте свой имидж.
   Позвольте себе во внешности то, что раньше вы себе не могли позволить. Намажьте ногти синим лаком или сотрите лак полностью, сделайте начес, наклейте тату, походите без каблуков, без галстука, без прически, с сережкой в одном ухе.
6. Подумайте, часто ли у вас возникают негативные мысли по поводу вашей внешности, по поводу чувства красоты в мире. Как часто и по какому поводу вы бываете недовольны своей внешностью и внешностью окружающих? Осуждаете ли вы их и себя за внешность? Запишите эти мысли.
7. Сформулируйте негативные программы по поводу вашей и чужой внешности и красоты, перепрограммируйте их в позитивные установки. Например, "У меня большой живот, он делает меня страшной. С таким животом никто меня не полюбит" на "У меня самый лучший животик на свете, мягкий и толстенький. Эта моя "изюминка", которая привлекает ко мне мужчин. Мужчины любят меня за мой мягкий животик, к которому можно прижаться и ощутить блаженство".

Удачи вам!!!

Что же такое истинная благодарность и как мы можем выразить ее тем, кому мы больше всего обязаны - близким людям? Ведь, кажется, эти люди всегда рядом, а их помощь - это так обыденно…
Именно этой проблеме - благодарности за простые, незаметные благодеяния - посвящает автор свои рассуждения. Он говорит об этом, рассуждая о собственной жизни, о том, какую колоссальную помощь в студенческие годы оказали ему самые близкие люди - мать и сестры. Автор упоминает и о других людях, которые помогали время от времени и к которым в молодости он не чувствовал должной благодарности, не понимая, что им тоже было нелегко.
Автор - великий русский хирург Н.И. Пирогов - уверен, что человек должен осознавать, что никто не обязан делать что-то для него, и надо научиться быть благодарным за все, что сделали для тебя. Благодарным надо быть всем: и тем, кто помог один раз (он и это делать был не обязан), и тем, кто всегда рядом с тобой и жертвует ради тебя привычно и обыденно, - матери, отцу, близким родственникам.
Я, разумеется, согласен с автором текста. Мы часто забываем, что наши близкие - это отдельные люди, со своими проблемами и желаниями. Может быть, мама ребенка хочет в воскресенье подремать перед телевизором, но она встает пораньше и ведет малыша в зоопарк, потому что ему этого хочется. Малыш даже не замечает и не понимает жертвы своей мамы, но, когда вырастет, он должен осознать, что мать ради него не раз поступилась собственными интересами и желаниями. И относиться при этом к родному человеку так, как будто он обязан быть на подхвате и все помогать и помогать при каждом твоем затруднении, - это отвратительная неблагодарность.
Например, в рассказе К. Паустовского «Телеграмма» говорится о девушке, которая, закрутившись по своим - тоже важным, конечно - делам, совсем забыла свою маму. Настя - хорошая, добрая девушка, но она не умеет быть благодарной матери за все, что та сделала для нее. Мать кажется ей некой привычной и даже слегка надоевшей вещью. Почему-то Насте даже в голову не приходит, что мама ее стара и может умереть, так и не услышав от обожаемой дочки, как та ее любит и как она ей благодарна.
К сожалению, не все мы умеем быть благодарными окружающим нас людям за их помощь. В этом отношении мне вспоминается стихотворение в прозе И.С. Тургенева «Пир у Верховного Существа». Там говорится о том, как на пиру у Верховного Существа впервые в истории встретились две добродетели: Благодетельность и Благодарность. Автор с горькой иронией замечает, что такого не бывало, сколько стоит свет.
Надо учиться замечать все то доброе, что делают тебе окружающие люди, и быть благодарным за это.

Знакомство мое с творчеством Горбовской было неожиданным.

Случилось оно на лекции по психологии)) Спасибо за это моему любимому преподавателю! Она говорила с нами обо всем на свете. И однажды принесла вырезку из старого журнала (Крестьянки, кажется) и сказала: "Послушайте."...

Я думала, что главное в погоне за судьбой -

Малярно-ювелирная работа над собой:

Над всеми недостатками,

Которые видны,

Над скверными задатками,

Которые даны,

Волшебными заплатками,

Железною стеной

Должны стоять достоинства,

Воспитанные мной.

Когда-то я так думала

По молодости лет.

Казалось,это главное,

А оказалось - нет.

Из всех доброжелателей никто не объяснил,

Что главное, чтоб кто-нибудь

Вот так тебя любил:

Со всеми недостатками,

Слезами и припадками,

Скандалами и сдвигами

И склонностью ко лжи -

Считая их глубинами, считая их загадками,

Неведомыми тайнами твоей большой души.

так состоялось знакомство... интернета в ту пору у меня не было... но потом жизнь изменилась, и через 5 лет я таки нашла все произведения Екатерины Горбовской.

Они зачастую незамысловаты, но такие мелочи подмечают, так точно бьют в цель... что не могу не перечитывать их.

* * *

Ну и что, что вдвоем. Ну и пусть при свечах -

У меня еще есть голова на плечах...

Что когда при свечах,

А вокруг тишина,

Голова на плечах

Никому не нужна.

Прогулка

Я приняла неизбежность потерь,

Что мне за дело, где ты теперь...

Почта, аптека, здание ТАСС...

Что мне за дело, с кем ты сейчас!

Рынок. Химчистка. Библиотека.

Солнце играет в витринах, слепя...

Я не могла бы убить человека.

Даже тебя.

* * *

В тихом омуте, в тихом омуте

В тихом омуте - тихий ад.

В этой комнате, если помните,

Я вас выбрала - наугад.

Я подумала: "Вот и встретила...".

И не думала ни о чем...

Как же я тогда не заметила

Эту женщину в голубом?

* * *

Мне грустно без причины,

Я плакала не раз:

Я встретила мужчину,

Похожего на вас.

Я вас не предавала,

Счастливая взахлеб,

Я вас поцеловала

В его холодный лоб...

Но знайте, мой хороший,

Однажды в добрый час

Я разлюблю и брошу

Похожего на вас.

* * *

…А живут они хорошо и дружно,

И не мудрствуя многосложно,

И если что ему от нее и нужно -

Так это чтобы ей было можно.

Сам Господь на них смотрит и радуется,

А они его ни о чем не просят:

И раскладушка у них раскладывается,

И пылесос у них пылесосит.

* * *

А один чудесный мальчик

Посвятил мне странный стих.

Он читал, а я молчала.

Я молчала - он притих.

Я сказала: «Очень мило...»

Мальчик вспыхнул горячо.

Я неискренне спросила:

«Может, что-нибудь ещё?»

Он сказал: «Да ради бога!»

А лицо такое злое...

Успокоился немного,

И прочёл мне «Буря мглою»...

Семейное счастье

А я не о тебе мечтала.

И ты не обо мне мечтал.

Я просто принца ждать устала.

А ты принцессу ждать устал.

Ты по душе придешься маме -

И не дурак, и не пижон,

А папа лишь вздохнет: «Бог с вами»,

И не полезет на рожон.

Мы купим телевизор, вазу,

Я научусь готовить суп,

А дверь, как только въедем, сразу

Оклеим пластиком - «под дуб».

Первая любовь

Вот так сидим и говорим -

О том, что мир неповторим.

О том, что скоро выпускной,

Что пахнет в воздухе весной...

И всё чудесно и чудно -
Сирень, открытое окно,
И сигареты огонек,
И разговоры до ночи...
И мне пока что невдомек,
Что все мужчины - сволочи...