Ольга ростропович биография. Дочери галины вишневской и мстислава ростроповича о родителях

В эти дни в столице Азербайджана проходит третий Международный фестиваль имени Мстислава Ростроповича. Выдающийся музыкант родился в Баку и любовь к родному городу пронес через всю свою жизнь. В Баку ждут Юрия Башмета, Максима Венгерова, Давида Герингаса, а также молодых талантливых исполнителей. Художественное руководство фестивалем взяла на себя Ольга Ростропович, старшая дочь маэстро и Галины Вишневской . С Ольгой, которая руководит и работой благотворительного фонда своего отца, встретилась обозреватель "Известий" Мария Бабалова.

- Как-то странно получилось, что в Баку есть фестиваль имени Мстислава Ростроповича, а в России нет...

Благодаря решению Юрия Лужкова теперь фестиваль будет и в Москве - ежегодно, с 27 марта, дня рождения папы. Под названием "Неделя Ростроповича". Мы сейчас готовимся к первому фестивалю в Москве. Моя концепция такова: чтобы папа, находись он в зале - а я абсолютно уверена, что он с нами, - получал удовольствие от происходящего. Значит, должно быть как можно меньше речей и больше музыки. Но дело в том, что у нас очень сжатые сроки для подготовки, а все хорошие артисты расписаны на несколько лет вперед, да и март же еще и разгар сезона. Поэтому перед нами стоит трудная задача.

- Что самое сложное в сохранении памяти о таком грандиозном человеке, каким был ваш отец?

Сложное именно то, что это человек невероятного масштаба - по таланту, человеческим качествам и статусу. Я делаю все по мере своих возможностей, но мне кажется, что этого недостаточно. Хочется делать больше и больше - объять необъятное. Главное, чтобы все было достойно его имени, а это значит, все должно быть сделано если не абсолютно совершенно, то на высочайшем профессиональном уровне.

- На чем вы делаете акцент в работе?

- На всем том, что касается фонда. Прежде всего, это помощь молодым музыкантам, то, ради чего и был создан фонд моим отцом. Потом, конечно же, проведение фестивалей, конкурсов его памяти.

- Работа фонда как-то меняется?

- Трудно сказать. Я занимаюсь фондом с тех пор, как ушел папа. До этого он занимался им лично. Поэтому я не совсем знаю, как это было, мне трудно сравнивать. Конечно, сейчас остро стоит вопрос с финансированием и стипендиатов, и творческих проектов. Ведь главным финансовым источником фонда был мой отец. Он все гонорары, полученные в России, отдавал туда. Сегодня приходится искать спонсоров, а кризис к щедрости не располагает.

- Говорят, что талантливых детей у нас стало меньше. Вы это чувствуете?

- Вундеркинды - штучный товар. Их и раньше было немного. Есть талантливые, способные дети. Думаю, если сравнивать нынешнюю ситуацию с той эпохой, музыкальной средой и уровнем преподавания, к примеру в Московской консерватории, когда росла я, то ситуация сегодня, мягко говоря, не столь вдохновляющая для тех, кто начинает свой путь в музыке.

- И все же вы оставили профессиональные занятия музыкой.

- Так сложилась жизнь. Я вышла замуж, стала заниматься семьей. Хотя меня в пять лет стали учить музыке, и никто ни меня, ни мою сестру не спрашивал: хочешь - не хочешь. Сначала бабушка, папина мама, занималась нашим обучением, потом нас отдали в ЦМШ при консерватории и так далее. Я и концертировала, и с отцом много выступала, и преподавала в Нью-Йорке. Папа даже два года со мной не общался - обиделся, когда понял, что окончательно перестала выступать.

- Не жалеете, что сделали ставку на семью?

- Никогда не жалела. Во-первых, я всегда отдавала себе отчет в том, что при всей своей похожести на отца я не наделена талантом его масштаба. Во-вторых, я вообще такой человек, который никогда ни о чем не жалеет.

- Как вам это удается?

- То или иное решение я принимаю в силу каких-то обстоятельств, а значит, я закрываю дверь комнаты и больше туда не вхожу. И не буду терзать себя размышлениями типа: а может, надо было сделать не так, а иначе?

- Вы пожелали бы своим детям профессиональной музыкальной карьеры?

- Профессиональной - никогда. Если у них есть к этому талант, стремление, пусть пробуют, но что-то форсировать, тем более заставлять - не вижу в этом никакой надобности. К тому же сегодня реальность такова, что в музыке ты или гений, или нищий. А ведь если мы говорим о мальчишках, то в будущем это глава семьи, который должен обеспечивать дом, себя, жену, детей.

- Как было принято решение, что именно вы, а не ваша сестра Лена встанете во главе отцовского фонда?

Так получилось совершенно естественным образом, без всяких проблем. Мы не спорили и не выбирали. Лена занялась делами медицинского фонда Вишневской-Ростроповича. Слава богу, что мы с сестрой не конфликтуем. У нас замечательные отношения. Самое главное, мы ничего никогда не делим. Даже в детстве не дрались ни из-за мальчиков, ни из-за платьев... Кстати, воспитывали нас в строгости. Нам с сестрой очень многое запрещалось: нельзя было носить мини-юбки, красить глаза, распускать волосы...

- Теперь вы собираетесь переезжать в Москву?

- Сейчас я девяносто процентов времени провожу в Москве. Значит ли это, что я переехала? Я сейчас здесь живу, потому что дел по фонду очень много и мама нуждается в моей помощи и поддержке. Да и моя личная жизнь получила московскую прописку - мой супруг живет в России. Я очень счастлива, мне здесь нравится. Думаю, смысл моей нынешней жизни в России - в том, чтобы достойно продолжать дело, начатое моими родителями. Кстати, папа последние годы очень уговаривал меня, чтобы я перебралась в Москву. Но большую часть своей жизни я прожила в Америке, и мои дети - американцы. Правда, сейчас они учатся в школе-интернате в Швейцарии. Как и где им быть дальше, они сами решат.

- Почему вы сделали выбор в пользу швейцарского, а не американского образования для детей?

- Два года назад я пришла к выводу, что им все-таки лучше получить европейское образование. Я воспитывала сыновей одна, поскольку мы разошлись с их отцом, когда они были совсем маленькими. И в какой-то момент в Америке мне стало довольно сложно воспитывать детей так, как я считаю должным. Там совсем иные параметры воспитания. Я все-таки исхожу из той старой школы, когда можно и даже нужно ребенка наказать. Например, шлепнуть или запретить куда-то ходить. В Штатах на это смотрят иначе. Там, если шлепнуть по попке, "доброжелатели" вызывают полицию. Родителей - в суд, а ребенка - к психиатру. Теперь американские дети, которым нет еще 16 лет, могут официально развестись с родителями. Для меня это странно. И Швейцарию я выбрала, потому что, во-первых, там дают интернациональный бакалавриат, а во-вторых, в процессе образования там присутствуют такие понятия, как дисциплина и уважение авторитетов.

- В сыновьях вы видите черты дедушки или бабушки?

- В младшем - Славе - я вижу черты папы. Хотя внешне совсем не похож, но феноменальная общительность - это в него! Слава идет по улице и заглядывает в глаза прохожим. Если он ищет контакта, а с ним никто не говорит, он может начать общаться чуть ли не с фонарным столбом. Еще у Славки удивительная интуиция. Он мальчик маленький, но мыслит какими-то непривычными категориями. Обожает бабушку, мою маму, буквально ее боготворит. Не расстается с бабушкиными пластинками, слушает у себя в комнате в интернате. Попросил фильм Сокурова "Александра" на DVD. У него какое-то почитание бабушки, это очень приятно. А вот мой старший сын - более независимый, свободный художник. Ему не свойственны бурные проявления чувств.

- Вы с детьми на каком языке общаетесь?

- Я с ними говорю по-русски, они мне отвечают по-английски... Мои дети родились в Америке, их отец француз. Поэтому языки их общения - английский и французский. Конечно, мне хотелось сохранить русский язык в своем доме, у них всегда были русские няни. Еще такой момент... У отца моих детей - в силу причин исторических или национальных - отношение к России было очень сложное. Естественно, это каким-то образом передается и детям. И пока, к сожалению, мои дети Россию не очень хорошо знают.

У вас в родительском доме царил матриархат или патриархат?

- У нас всегда якорем была мама. Мама урезонивала папу: "Слава, успокойся, опять тебя понесло". И меня она тоже часто останавливает - мой характер похож на отцовский. Я буду плохо себя чувствовать, если пройду мимо чего-то, что меня зацепило.

- Оставшаяся часть вашей фамильной коллекции когда-нибудь переедет в Константиновский дворец в Стрельне или навсегда останется дома?

- Посмотрим. Решение этого вопроса - мамина прерогатива. Мама - человек, который умеет слушать. Если в комнате будет сорок человек, она выслушает сорок разных мнений, но примет сорок первое. У мамы такая удивительная прямота, которая граничит с резкостью. Иной раз, когда я ее слышу, - мурашки по коже.

- А в доме сохранены какие-то русские традиции?

- Мы только по этим традициям и живем, других нет. Мы - я говорю и за свою сестру - глубоко русские люди. Поэтому, какой бы дом или квартиру на Западе я ни купила, обязательно посажу там березку. У меня всегда будет сирень, у меня всегда будет жасмин, который, кстати, в Америке найти невозможно. О таком пахучем жасмине, как у нас, за границей можно забыть.

27 марта великому музыканту Мстиславу Ростроповичу исполнилось бы 85 лет, 27 апреля - пять лет, как его не стало. Третий музыкальный фестиваль памяти Мстислава Ростроповича будет посвящен этим датам. Его программа охватит и Саратов. О том, что ждет поклонников классического музыкального искусства, о своих выдающихся родителях «Известиям» в Приволжье рассказала старшая дочь Мстислава Леопольдовича и Галины Вишневской, президент фестиваля Ольга Ростропович.

27 марта великому музыканту Мстиславу Ростроповичу исполнилось бы 85 лет, 27 апреля — пять лет, как его не стало. Третий музыкальный фестиваль памяти Мстислава Ростроповича будет посвящен этим датам. Его программа охватит и Саратов. О том, что ждет поклонников классического музыкального искусства, о своих выдающихся родителях «Известиям» в Приволжье рассказала старшая дочь Мстислава Леопольдовича и Галины Вишневской, президент фестиваля Ольга Ростропович.

— Ольга Мстиславовна, вы впервые в нашем городе. Какие впечатления о нем сложились?

— Я получила массу удивительных впечатлений. Я знала, что Саратов был очень важным для папы, но не осознавала, насколько. То, что я здесь вижу, просто удивительно. Город богатой культурной жизни.

— Какая из саратовских страниц жизни Мстислава Леопольдовича для вас особенно важна?

— Венчание, конечно. Мы были в комнате архиерейского дома на Первомайской, в которой владыка Пимен венчал маму с папой. Во-первых, я хорошо помню Дмитрия Евгеньевича Хмелевского — владыку Пимена. Он приезжал к нам, гостил у нас. Это был удивительно светлый человек. И сегодня я впервые увидела, где он жил. Нахлынули воспоминания — всю гамму чувств сложно передать.

— О пути таких людей, как Ростропович, говорят: «Жизнь больше, чем жизнь». Вы согласны?

— Абсолютно. Я чувствую присутствие папы на каком-то метафизическом уровне. Он вел меня, это происходит со мной и сейчас. К примеру, тому, что я попала в Саратов, предшествует такая цепочка удивительных совпадений, что диву даешься. Мы пришли с мужем в музей музыкального искусства имени Глинки, чтобы обсудить возможность открытия выставки к юбилею папы: «Вишневская и Ростропович: скрещение судеб». Совершенно случайно узнали, что директор музея Михаил Брызгалов — из Саратова, города, в который мы собирались целый год. Мы зашли в кабинет Михаила Аркадьевича, и он показал фильм, где Ростропович встречается с саратовскими друзьями, знакомыми. Конечно, сразу возникло желание продолжать делать фестиваль памяти папы в Саратове.

— Какова концепция и программа очередного фестиваля?

— Концерты в его рамках будут проходить в городах и странах, которые много значили для папы. Это Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Оренбург (оттуда родом обе мои бабушки), Воронеж, Швейцария, Германия, Италия, Франция, Великобритания и Америка. В фестивале участвуют Лондонский филармонический, оркестр де Пари и Санта Чечилия, Светлановский оркестр. В Саратове в рамках фестиваля 21 и 22 сентября выступит легендарный оркестр Санкт-Петербургской филармонии под управлением Юрия Темирканова. Это будет первое выступление коллектива в России, потому что оркестр гастролирует только за рубежом и по России не ездит. Я смогла их уговорить.

— Ольга, что лично вам дает фестиваль?

— Общение с отцом. Я выполняю то, что он как бы говорит мне. Я это вижу так.

— Вам хватало внимания знаменитых родителей в детстве?

— И хватало, и не хватало. Когда папа и мама были рядом, их было так много, что мы заряжались энергией надолго. С другой стороны, хотелось постоянно их видеть.

— Какие первые воспоминания о родителях?

— Ослепительная красота мамы. Мама была удивительной, волшебной красавицей. Царская стать. Помню, мы с Ленкой все время дрались, выясняя, кто похож на маму. Конечно, больше была похожа она, а меня в семье звали «вторым Славой». А потом мы поменялись, «переродились» (смеется). Теперь моя сестра очень похожа на бабушку — папину маму. Я горда тем, что меня считают похожей на маму. А папа был очень веселый, всегда в разъездах, всегда развевающееся пальто, с виолончелью. Вихрь.

— Он был строг к вам?

— Я бы сказала, что он воспитывал нас в страшной строгости.

— Это породило в вас с сестрой какие-то комплексы?

— Да ничего не было, абсолютно никаких комплексов. Мы росли в те времена, когда люди еще не знали ни о комплексах, ни о психологах. Жили себе и радовались. У нас были какие- то данные, мы с ними выросли. Меня часто спрашивают: трудно ли быть дочкой таких знаменитых родителей? Дело в том, что у нас нет сравнения. Мы не были детьми других родителей. Может, у других свои трудности. Мы отца не видели из-за загруженности, а у других — отец пьет, и дети его тоже не видят. Могу сказать одно: я безумно счастлива, что Бог послал мне таких родителей. И тех людей, с которыми благодаря им общалась. Помню, была сопливой девчонкой, когда к нам приходил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Ожидая папу, он садился в гостиной и спрашивал меня с таким участием: ну расскажи, как дела в школе, что ты сейчас играешь по специальности, по роялю. Его это действительно интересовало. Многие поражаются, когда я рассказываю, как к нам приезжал Бенджамен Бриттен, жил у нас на даче. Он играл, а за окном шел снег сказочными хлопьями, как в сцене дуэли в «Евгении Онегине». В большом зале на даче, согревшись замечательной русской водочкой, Бриттен вдруг подошел к роялю и пел песни Шуберта. За такие встречи можно только благодарить Бога. Много мне дало общение с дядей Марком Шагалом, дядя Саня Солженицын терпеливо помогал мне, когда случились проблемы с ненавистной и ввергающей меня в шок алгеброй. Это были какие-то отвратительные для меня науки, но он умудрялся объяснить их доступным способом.

— Ольга, вы в той же степени ощущаете себя россиянкой, что и родители?

— Нет. Скорее всего, я гражданка мира. Но то, что у меня русское сердце и душа, это было и будет всегда. Нас с Леной эти проявления русского менталитета в себе очень удивляют. Ведь, казалось бы, я сорок лет прожила в Америке.

— В США, Европе социальная составляющая жизни наверняка более устроена. Наблюдая неустроенность российскую, вы ощущаете в душе диссонанс?

— Безусловно, есть вещи, которые мешают. Пробки, которые нельзя предсказать. В Америке ты знаешь, что с 4 до 6 часов из дома лучше не выезжать. В России заторы абсолютно стихийны. А еще я в ужасе от российских цен. Но жить я буду в России: здесь мама, муж, два фестиваля.

— У всех на слуху история безумно красивого ухаживания Мстислава Леопольдовича за Галиной Павловной. Вам это мешало при появлении кандидата на ваше сердце?

— Ну что вы! Нет. С этим живешь. Эта планка была настолько высока, что я изначально понимала — такого не найдешь. В более зрелом возрасте это воспринимаешь спокойно, смотришь на другие качества, нежели на романтические проявления.

— Ольга, о коллекциях Вишневской и Ростроповича ходят легенды. Когда это началось?

— У папы это произошло, когда его не пускали на большие сцены, и он стал ездить с концертами по деревням. Там подарят чашку, в другом месте — чашку, и он начал собирать антикварные вещи. Поскольку у папы был такой характер, который не позволял делать ему что-либо наполовину, то он полностью погрузился в это хобби. Заразил этим маму, а когда мы уехали из страны, они хотели создать русский дом. Много собирали, были люди, которые им в этом помогали, мама с папой очень серьезно это изучали.

— Вам передалось это увлечение?

— Мне близок мир художника в театре.

— За театральными тенденциями следите?

— Ой, не пристально. У меня на плечах — два фестиваля. И потом два сына в Америке, поэтому я — «Фигаро тут, Фигаро там».

— Вы согласитесь с мнением тех, кто считает, что талант со временем мельчает и одаренной молодежи становится меньше?

— Не сказала бы. Есть просто замечательные ребята. А если учесть, как развивается техническая сторона, наблюдать за ними, как растет их талант, очень интересно. Есть такие «технари» по скрипке, что просто удивительно. Соглашусь, что сегодня редко встречаются музыканты-всепоглощающие личности, которые могут тебя зацепить даже не виртуозной техникой, а передачей какого-то эмоционального состояния. Вот папа. Может быть, я, дочь, не должна об этом говорить. Но во время его исполнения буквально пробегал мороз по коже. Слушая, мы понимали, о чем он играл. Он мог играть о состоянии души, о состоянии того, что диктует происходящее в этом мире. И ты переживаешь вместе с ним.

— Правда, что у Мстислава Леопольдовича были божественно красивые руки?

— Ой-ой-ой! Восторг! Опять же, я — дочь, мне, наверное, неловко об этом говорить. Он великий виолончелист, и то, что Господь дал ему такие кисти, просто знак. Это были, я бы сказала, неестественно красивые руки. Очень длинные пальцы, узкая кисть, даже как-то странно, но это были нечеловеческие руки.

— Как папа отнесся к тому, что вы бросили виолончель?

— Ужасно. Он не разговаривал со мной несколько лет. Но я просто не могла этим заниматься. Я была замужем и должна была выполнять социальную роль — жены, сопровождающей своего мужа. И поэтому концертная деятельность осталась для меня в прошлом. К сожалению, я распрощалась с карьерой музыканта. Иначе семья отошла бы на второй план. И я сделала важный для себя выбор. Счастлива, что сегодня, занимаясь фестивалями, продолжаю дело семьи.

— А в жизни Центра пения Галины Вишневской принимаете участие?

— У меня не так много времени для этого. Но когда мама просит побыть, послушать — я рядом. А так это ее детище. Галина Павловна преподает с утра до вечера.

— Ольга, музыкальные педагоги России возмущены реформой образования, которая оставляет мало времени на занятия непосредственно музыкой. Вы как к этому относитесь?

— Не берусь судить. Я не так долго в Москве, чтобы дать исчерпывающую оценку российской системе образования. Но глубоко верю в то, что не нужно заменять то, что замечательно работает. Что касается классической музыки, в России лучшая школа в мире. Пример — мои родители. Отец, который преподавал здесь, отлично знал, как прекрасно работает наша школа на Западе. Я тоже, слава Богу, окончила ЦМШ Московской консерватории по классу виолончели и Джульярдскую школу в Нью-Йорке. Преподавала в Мanhattan shool of music (Нью-Йорк). Поэтому могу с полной ответственностью сказать, что музыкальное образование Европы и Америки рядом не лежало с российской системой образования. Когда я приехала поступать в Джульярд, то, что там предлагалось играть на экзамене, в нашей стране назвали бы — пятый класс, вторая четверть. Не надо ничего менять.

— Ольга, когда вас выслали из страны, было сложно?

— Конечно. Была полная неустроенность. Мы уехали без копейки денег, а ведь нам нужно было как-то определяться, учиться. Ни кола, ни двора. Мама и папа ездили на многочисленные концерты, зарабатывали деньги, а нас — куда? Сначала они брали нас с собой, но это — четыре билета плюс папина виолончель, и нас отдали в монастырь.

— Жизнь в монастырских стенах наложила на вас какой-то отпечаток?

— Мы с Леной смотрели на это, как на какое-то удивительное обстоятельство. Мы попали в мир, о котором читали в «Трех мушкетерах» Дюма. К тому же до этого мы говорили только на русском, а в монастыре за шесть месяцев блестяще изучили французский.

Ростропович покорил Галину Павловну солеными огурцами

На минувшей неделе не стало Галины ВИШНЕВСКОЙ. Оперная дива ушла во сне на 87-м году жизни, находясь в собственном доме в подмосковной Жуковке. Прощались с Галиной Павловной в Центре оперного пения, носящего ее имя, а отпевали в храме Христа Спасителя. Для профессора Петербургской консерватории Ирины ТАЙМАНОВОЙ уход Вишневской стал личной трагедией. Ведь с примой мировой оперной сцены и ее мужем, виолончелистом Мстиславом РОСТРОПОВИЧЕМ, женщину связывали долгие годы дружбы. Тайманова поделилась с «Экспресс газетой» весьма интимными воспоминаниями о выдающейся семье.

Наша дружба началась в 1966-м, когда я, будучи пианисткой и женой композитора Владислава Успенского, приехала на фестиваль Шостаковича в Горький. В концерте также принимали участие виолончелист Мстислав Ростропович и скрипач Михаил Вайман. После приветственного банкета поехали в гостиницу. В машине была я, Ростропович и мой муж. Мстислав в полусонном состоянии прилег на мое хрупкое девичье плечо, а на другое мне положили бронированный футляр от его виолончели. Таким образом я поддерживала двумя плечами мэтра и его инструмент, а муж сидел рядом с водителем. Чуть-чуть поспав, от света фонарей Ростропович проснулся, посмотрел на меня внимательно и хлопнул моего мужа по плечу: «Стагик, а она очень хогошенькая!» На что Успенский ответил с достоинством: «Я настолько вас уважаю, что не стану с вами спорить».
На концерте я вышла первая и стала играть прелюдию Шостаковича, Мстислав и Владислав стояли за кулисами и слушали. «Стагик, а она и по черным, и по белым бацает! Да еще как бацает!» - прокомментировал мою игру Ростропович. Он не раз потом просил меня садиться за рояль, хотя и сам был блистательным пианистом.

С Ростроповичем мы встречались потом часто. Он мог мне позвонить из какой-нибудь страны и сказать: «Игочка, через тги дня мы пойдем в цигк, я очень люблю цигк!» Или он мог пригласить нас с мужем погостить в Дилижане в Доме творчества композиторов, где в то время отдыхал, например, знаменитый английский композитор Бенджамин Бриттон. Ради нас в горах резали барашка, а в озере вылавливали серебристую форель.
С Мстиславом у нас не было никаких сексуальных отношений! Галину Павловну я свято чту и перед ней я чиста. Просто музыканту необходимо состояние влюбленности!
Как-то в 90-е я приехала в их дом в Париже. Мстислав Леопольдович меня встретил в халате и повел показывать коллекционные экземпляры виолончели. Посмотрел на меня и сказал, в шутку, конечно же: «35 лет назад ты мне отказала, а сейчас тоже откажешь?» А я ответила: «Если я отказала тогда, то теперь я уж откажу тем более».

Я любовалась их семьей и их отношениями. Но было время, когда уВишневской возник трепетный роман с тенором Большого театра Зурабом Анджапаридзе. Ростроповича это очень огорчало, и он как-то сказал моему мужу: «Стагик, давай махаться женами! У моей очень плохой характер! Моя - ужасная стерва!» Однажды он приехал к нам в гости и протянул газету «Вечерняя Москва», где сам объявил о разводе с Вишневской. Но потом их отношения наладились.
Ростропович любил придумывать праздники, всех удивлять. Баловал жену сумасшедшими подарками. Однажды преподнес ей целое поместье в пригороде Лондона и дал ему имя «Галя». А знаете, с чего началась их любовь? Оба работали в Большом театре, но ничего не знали друг о друге, пока не встретились на гастролях в Праге.

Слава завтракал в кафе, сидя за столиком под винтовой лестницей. И вдруг видит: спускаются красивые ноги. Дальше появились роскошные бедра в умопомрачительном платье, потом - тончайшая талия, а затем и вся Вишневская с ее прекрасным лицом. И Ростропович влюбился в это совершенство с первой секунды! Он узнал, что Галя любит соленые огурцы, и тем же вечером оперная дива обнаружила в своей квартире в хрустальной вазе это лакомство - ухажер преподнес его как цветы. Слава смешил возлюбленную целых три дня так, что она уже не могла больше смеяться. А когда вернулись в Москву, то уже были мужем и женой - оставалось только зарегистрироваться в загсе, что они и сделали через четыре дня. Хотя до этой поездки Ростропович жил с певицей Зарой Долухановой, к которой, как казалось, пылал невообразимой страстью.

Ольга Ростропович, о личной жизни которой расскажем в статье, успешно продолжает династию знаменитых музыкантов. Легендарные родители могли затмить детей своей славой. Однако Ольге Ростропович удалось самой состояться в музыкальном мире и организаторской деятельности. Ее происхождение не раз мешало ей добиваться успехов в этой сфере деятельности.

Ольга Ростропович

Слава пришла к Ольге абсолютно заслуженно. Это результат огромной работы и удивительного таланта. Может быть, Ольга Ростропович достигла таких результатов благодаря поддержке семьи, которую она очень любит.

Мать Ольги Ростропович — легендарная оперная певица Галина Вишневская. Отец – не менее известный музыкант Мстислав Ростропович. Казалось, что карьера Ольги была предрешена еще до ее рождения. На самом деле были определённые проблемы в детском возрасте, так как ей очень тяжело было получить какие-то определённые навыки и знания. Но в последствие благодаря стараниям все изменилось.

Ольга появилась на свет в 1974 г. в столице России. Музыкой девочка занималась с раннего детства. Ее обучение игре на фортепиано началось в 4 года. Родители, в силу свей занятости, не могли сами обучать нотной грамоте свою дочку. Поэтому занятия проводила бабушка Ольги. Ее звали Софья Николаевна, она была казачкой и также в совершенстве владела инструментом.

Ольга Ростропович в детстве с родителями и младшей сестрой

Занятия маленькой Ольги длились по 30 минут в день. Затем продолжительность занятий увеличили, и Ольга стала играть на фортепиано по 1-1,5 ч. в день. В результате такого усердия к 6 годам она могла сыграть несколько произведений известных композиторов. Поэтому она беспрепятственно поступила в музыкальную школу.

В 13 лет Ольга начала осваивать другой инструмент – виолончель. Отец пристально следил за ее занятиями, не давал девочке никаких поблажек. Ольга Ростропович признавалась в интервью, что очень не любила заниматься при отце, так как он критиковал каждую фальшивую ноту. Однако Ольга очень любила ходить вместе с отцом в консерваторию, где он занимался и читал лекции студентам. Его советы были очень важны для Ольги.

Родители Ольги Ростропович

Виолончелистка часто отмечала строгость своего легендарного отца. Девочке не позволялось ярко одеваться, общаться с молодыми людьми, за ее успехами в учебе пристально следили.

Ольга вспоминает, что на выпускной вечер Галина Вишневская подарила дочке шикарное вечернее платье. Его длина была всего на 2 см. выше колена. Отец строго запретил носить это платье Ольге, называл его вульгарным и откровенным. Галине Вишневской пришлось всю ночь перешивать выпускное платье дочери.

Переезд в США

Ольге, вместе со своей семьей, не раз приходилось менять место проживания. В 1978 г. все члены семьи Ольги были лишены советского гражданства, поэтому им пришлось остаться в США, куда они выехали в рабочих целях.

В Нью-Йорке виолончелистка также продолжала обучаться музыкальному мастерству. Она окончила знаменитую Джульярдскую высшую музыкальную школу и начала выступать совместно с отцом. Ольга быстро заняла место солистки в оркестре. Ведь в своем мастерстве она существенно превосходила других музыкантов. Карьера молодой девушки росла не останавливаясь. Работая с самыми знаменитыми иностранными оркестрами, она получала все новые и новые возможности для роста.

Ольга Ростропович в домашней обстановке

Со временем Ольга заняла место преподавателя в музыкальной школе, которую окончила в Нью-Йорке. На музыкальные занятия и выступления, Ростропович тратила все меньше и меньше времени. К тому же, Ольга обзавелась собственной семьей, у нее появились дети. Она разрывалась между работой и семьей, но в последствии выбрала именно детей. Практически круглыми сутками находясь дома, Ольга поставила крест на своей работе.

Ольга Ростропович с мамой и сестрой Еленой

Отец тяжело переживал эту ситуацию. Ведь он мечтал, что Ольга продолжит музыкальную династию и также станет известной виолончелисткой. Обида на дочь была такой сильной, что он не разговаривал с Ольгой почти два года. Несмотря на все переживания, они все-таки воссоединились, но не надолго.

Возвращение в Россию

Ольга Ростропович вернулась в Россию только в 2007 г. В это время самочувствие ее отца резко ухудшилось. Ольга проводила много времени с Мстиславом Ростроповичем, посещала больницу и ухаживала. Конечно же, все это ее трудолюбие, отношение к семейным ценностям нельзя просто так упустить. Она настоящая русская женщина, которая не только добилась высот в биографии, но и стала одной из самых известных личностей.

Ольга Ростропович на концерте

После смерти Мстислава Ростроповича она возглавила фонд, названный его именем. Эта организация занимается поиском и поддержкой молодых музыкантов. Фонд помогает получить юным дарованиям музыкальное образование, содействует трудоустройству, устраивает концерты и фестивали. Стипендии этого фонда получают талантливые музыканты, проживающие в разных уголках России. Семья Ольги Мстиславовны Ростропович всегда была на виду. Их творчество было интересно даже за рубежом.

Ольга Ростропович управляет фондом своего отца

У Ольги Ростропович есть младшая сестра Елена. Она также с детства занималась музыкой. Однако в настоящее время она руководит другим благотворительным фондом. Ее организация занимается медицинскими вопросами. Фонд поддерживает детей, страдающих тяжелыми заболеваниями, помогает их семьям.

Личная жизнь

Ольга Ростропович дважды вступала в официальный брак. Ее первым мужем был представителем Французского Модного Дома. От своего первого мужа Ольга родила двоих сыновей. Можно сказать, что личная жизнь Ольги Ростропович складывалась, не очень гладко, но все же она творческая личность и перемены в биографии должны быть.

Ольга Ростропович сейчас

Несмотря на то, что сыновья также росли в творческой атмосфере, они предпочли выбрать другие сферы деятельности. После ухудшения состояния здоровья отца, Елене пришлось оставить семью в США. Она отправилась на родину, где проживает до сих пор.

Дети на тот момент уже были взрослыми, а с мужем Ольга развелась. Спустя несколько лет, Ольга второй раз вступила в брак с гражданином России. Его имя и род деятельности неизвестен, так как Ольга не рассказывает о своей личной жизни.

Ольга Ростропович

Детство и юность

Мать Ольги Ростропович - легендарная оперная певица Галина Вишневская. Отец – не менее известный музыкант Мстислав Ростропович. Казалось, что карьера Ольги была предрешена еще до ее рождения. На самом деле были определённые проблемы в детском возрасте, так как ей очень тяжело было получить какие-то определённые навыки и знания. Но в последствие благодаря стараниям все изменилось.

Ольга Ростропович в детстве с родителями и младшей сестрой

Родители Ольги Ростропович
Виолончелистка часто отмечала строгость своего легендарного отца. Девочке не позволялось ярко одеваться, общаться с молодыми людьми, за ее успехами в учебе пристально следили.

Переезд в США

Ольга Ростропович в домашней обстановке

Ольга Ростропович с мамой и сестрой Еленой
Отец тяжело переживал эту ситуацию. Ведь он мечтал, что Ольга продолжит музыкальную династию и также станет известной виолончелисткой. Обида на дочь была такой сильной, что он не разговаривал с Ольгой почти два года. Несмотря на все переживания, они все-таки воссоединились, но не надолго.

Возвращение в Россию

Ольга Ростропович на концерте

Ольга Ростропович управляет фондом своего отца

Личная жизнь

Ольга Ростропович сейчас
Несмотря на то, что сыновья также росли в творческой атмосфере, они предпочли выбрать другие сферы деятельности. После ухудшения состояния здоровья отца, Елене пришлось оставить семью в США. Она отправилась на родину, где проживает до сих пор.