В Серебряном веке русская культура заявила о себе как один из лидеров мирового духовного движения. Серебряный век был оборван политическими, военными и социальными потрясениями 1917 – 1920 гг. Но мощное культурное движение не могло исчезнуть в один момент только от внешних неблагоприятных обстоятельств. Серебряный век не исчез. Он был разорван, и большая его часть продолжала существовать в культуре «России 2», как иногда называют русскую эмиграцию гг.

Вторая волна возникла в конце Второй мировой войны. Третья волна началась после хрущевской «оттепели» и вынесла за пределы России крупнейших писателей (А. Солженицын, И.Бродский, С.Довлатов). Наиболее культурное и литературное значение имеет творчество писателей первой волны русской эмиграции.

Понятие «русское зарубежье» возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917 г., когда Россию массово начали покидать беженцы. После 1917 г. из России выехало около 2 млн. человек. В центрах рассеяния – Берлине, Харбине, Париже - была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившая все черты русского общества. К середине 1920-х годов стало очевидным, что России не вернуть и в Россию не вернуться..

Стремление «удержать то действительно ценное, что одухотворяло прошлое» – в основе творчества писателей старшего поколения, успевших войти в литературу и составить себе имя ещё в дореволюционной России. В изгнании прозаиками старшего поколения создаются великие книги: Нобелевская премия 1933г.

Главным мотивом литературы старшего поколения стала тема ностальгической памяти об утраченной родине. Наиболее часто используемые темы - это -тоска по «вечной России»; - события революции и гражданской войны; - русская история; - воспоминания о детстве и юности.

Противопоставляя «вчерашнее» и «нынешнее», старшее поколение делало выбор в пользу утраченного культурного мира старой России, не признавая необходимости вживаться в новую действительность эмиграции. Это обусловило и эстетический консерватизм «старших»: «Пора бросить идти по следам Толстого?- недоумевал Бунин. – А по чьим следам надо идти?»

Проверь себя. 1. Сколько периодов русской эмигрантской литературы ты знаешь? Назови даты этих периодов. 2. Какие центры рассеяния русской эмиграции тебе известны? Чем они отличаются? 3. С какого года начинается расцвет русской зарубежной литературы? Какие книги создаются? 4. Назови имена писателей и поэтов эмигрировавших за границу? 5. Каких взглядов в литературе придерживались писатели и поэты старшего поколения? В чем выражается эстетический консерватизм «старших»? 6. Кого называли «незамеченным поколением»?

«Едва ли не самым ценным вкладом писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы» – Г.Струве (исследователь эмигрантской литературы) Критика Эссеистика Философская проза Высокая публицистика Мемуарная проза

Эмигранты всегда были против властей на их родине, но всегда горячо любили свою родину и отечество и мечтали туда вернуться. Они сохранили русский флаг и правду о России. Истинно русская литература, поэзия, философия и вера продолжала жить в Зарубежной Руси. Основная цель была у всех «донести свечу до родины», сохранить русскую культуру и неиспоганенную русскую православную веру для будущей свободной России.

Проверь себя! 1. Назови основной мотив произведений писателей младшего поколения эмигрантов? 2. Какие формы нехудожественной литературы привнесли в русскую литературу писатели-эмигранты? 3. Объясни термин «промежуточное положение» некоторых поэтов. Назови этих поэтов. 4. Какова была цель писателей-эмигрантов?

Прочитай отрывки из книги Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» и ответь на вопрос: «Каким предстает Блок перед читателями в её мемуарах: «Конечно, Блок, как мы все, и, пожалуй, даже больше всех нас, завален работой. Он чуть ли не директор Александринского театра и так честно относится к своим обязанностям, что вникает во все решительно, читает актерам лекции о Шекспире, разбирает с ними роли и так далее. Правда, актёры боготворят его. Монахов на днях говорил: «Мы играем только для Александра Александровича. Для нас его похвала – высшая награда». «Конечно, Блок завален работой. Он к тому же сам таскает дрова на третий этаж и сам колет их, он, такой белоручка, барин. И дома у него сплошной ад, не «тихий ад», а с хлопаньем дверей, с криком на весь дом и женскими истериками. Любовь Дмитриевна, жена Блока, и его мать не выносят друг друга и с утра до ночи ссорятся. Они теперь все вместе поселились. А Блок их обеих любит больше всего на свете». «Блок-загадка. Его никто не понимает. О нем судят превратно…Мне кажется, что я разгадала его. Блок совсем не декадент, не символист, каким его считают. Блок- романтик. Романтик чистейшей воды, и к тому же - немецкий романтик…Немецкая кровь в нем сильно чувствуется и отражается на его внешности. Да, Блок романтик со всеми достоинствами и недостатками романтизма. Этого почему-то никто не понимает, а ведь в этом ключ, разгадка его творчества и его личности.

Эмигранты составили за границей уникальное сообщество. Исключительность его состояла в той сверхзадаче, что поставила перед беженцами из России история: « Ни одна эмиграция… не получала столь повелительного наказа продолжать и развивать дело родной культуры, как зарубежная Русь» Сохранение и развитие русской культуры в традициях Серебряного века и ставит эмиграцию 20-х – 30-х годов в положение культурного феномена. Ни вторая, ни третья волны эмиграции из России общих культурно-национальных задач не ставили.

По составу группа высылаемых «неблагонадежных» (первая волна эмиграции) сплошь состояла из интеллигенции, в основном интеллектуальной элиты России: профессора, философы, литераторы, журналисты. Эту акцию эмигрантские газеты назвали «щедрым даром» для русской культуры за рубежом. За рубежом они стали основателями исторических и философских школ, современной социологии, важных направлений в биологии, зоологии, технике. «Щедрый дар» Российскому зарубежью обернулся потерей для Советской России целых школ и направлений, прежде всего, в исторической науке, философии, культурологии, других гуманитарных наук.

Высылка 1922 года была самой крупной государственной акцией большевистской власти против интеллигенции после революции. Но не самой последней. Ручеек высылок, отъездов и просто бегства интеллигенции из Советского Союза иссяк только к концу 20-х годов, когда между новым миром большевиков и всей культурой старого мира опустился «железный занавес» идеологии. К 1925 – 1927 гг. окончательно сформировался состав «России 2». В эмиграции доля профессионалов и людей с высшим образованием превышала довоенный уровень.

Активному продолжению духовных традиций Серебряного века способствовала и высокая доля культурных людей в составе эмиграции. Создалась уникальная ситуация: нет государства, нет своего правительства, нет экономики, нет политики, - а культура есть. Распад государства не влечет за собой гибели нации! Только гибель культуры означает исчезновение нации!

Эта эфемерная «Россия 2», не имея ни столицы, ни правительства, ни законов, держалась только одним – сохранением прежней культуры России в инокультурном, инонациональном окружении. В этом эмиграция видела единственный исторический смысл случившегося, смысл своего существования. «Мы не в изгнании. Мы – в послании», - говорил Д.С.Мережковский. Задача сохранения культуры исчезнувшей старой России переросла в миссию русской эмиграции.

В ситуации национального «рассеяния» русский язык оказался главным признаком принадлежности к ушедшей России. Газеты, журналы, книги – все это было единственным действенным способом сохранения и передачи культурных традиций. Газеты, журналы, книги - стали самым действенным средством объединения эмиграции.

Для налаживания некоего подобия национальной духовной жизни требовалось творческое объединение. Духовная жизнь эмиграции стала собираться вокруг небольших интеллектуальных точек тяготения: издательств, образовательных и просветительских учреждений. Достаточно быстро сформировались эмигрантские библиотеки и архивы.

Среди библиотек особо выделялась библиотека им. И.С.Тургенева в Париже. Она была основана ещё в 1875 г. самим И.С.Тургеневым при поддержке певицы Полины Виардо. В 20-е – 30-е годы Тургеневская библиотека пережила свой второй расцвет. В её фонды поступали не только издаваемые в эмиграции книги и журналы, но и вывезенная из России литература, документы, письма, дневники.

В Тургеневской библиотеке начал комплектоваться собственный музей с картинами, подаренными художниками, с личными вещами Шаляпина, Бунина, Лифаря, Нижинского, Бенуа. Катастрофа наступила в 1940 году, когда немецкая армия заняла Париж. В Германию была вывезена большая часть фонда библиотеки. Вывезенные фонды пропали, их судьба до сих пор неизвестна. После Второй мировой войны Тургеневская библиотека в Париже была восстановлена, хотя и в более скромных размерах. Она действует и в настоящее время.

Русские культурные центры в эмиграции обеспечивали своего рода «защиту» от иной культурной среды, способствовали сохранению собственных культурных традиций. Было создано столько чисто русских учреждений, что можно было родиться, учиться, жениться, работать и умереть, не сказав ни слова по-французски. Среди эмигрантов даже бытовала такая шутка: «Хороший город Париж, только французов здесь многовато».

Но настоящим, полноценным литературным салоном в Париже можно считать воскресные собрания в квартире Гиппиус и Мережковского на улице Колонель Боннэ. Бывали здесь политики, философы, иногда заходил Бунин. Царицей салона была сама хозяйка – «великолепная Зинаида».

Литературное общество с пушкинским названием «Зелёная лампа» оказалось популярным и существовало более 10 лет. На его заседаниях слушали доклады о культуре и литературе, читали новые произведения.. Здесь бывали П.Милюков, А.Керенский, И.А.Бунин, А.Н.Бенуа, Г.Иванов, И Одоевцева и другие.

Основным механизмом существования русской культуры за рубежом явился принцип «культурного гнезда», который предполагал тесное взаимодействие всех сфер творчества: литературы, музыки, живописи, сценографии. Относительно более консервативными стали и художественные вкусы: реализм, символизм, модерн. Авангардные поиски 10-х гг. в эмиграции не прижились. Взаимодействие художников в эмиграции подчас оборачивалось прямой жизненной необходимостью выживания.

Проверь себя 1.Почему общество, которое составили эмигранты, считается уникальным? В чём его исключительность? 2. О каком «щедром даре» русских писали эмигрантские газеты? 3. Что вы знаете о России 2? 4. Какой способ объединения эмигрантов был самым действенным?

Продолжи фразу! «Ни одна эмиграция не получала столь повелительного наказа…» «В эмиграции доля профессионалов и людей с высшим образованием…» «Распад государства не влечет за собой… Только… означает…» Дмитрий Мережковский говорил: «Мы не в изгнании. Мы….» «Мы не покинули Россию…»

Сегодня сбывается мечта первых эмигрантов: их произведения, как и сочинения писателей двух последующих волн эмиграции, возвращаются на родину, их имена звучат среди тех, кто обогатил русскую культуру и науку. Сделаны и первые попытки научного осмысления вклада русского зарубежья в национальную и мировую культуру.

Развитие литературы первой волны эмиграции можно разде-лить на два периода:

1920 — 1925 гг. — период становления литературы эмиграции, надежды на возвращение. Преобладает антисоветская, антиболь-шевистская тематика, ностальгия по России, гражданская вой-на изображается с антиреволюционных позиций.

1925 — 1939 гг. — интенсивное развитие издательской деятель-ности, формирование литературных объединений. Надежды на возвращение утрачиваются. Большое значение приобретает ме-муарная литература, призванная сохранить аромат утраченного рая, картины детства, народные обычаи; исторический роман, как правило, основывающийся на понимании истории как цепи случайностей, зависящих от воли человека; революция и гра-жданская война изображаются уже с более взвешенных пози-ций, появляются первые произведения о ГУЛАГе, концлагерях (И. Солоневич «Россия в концлагере», М. Марголин «Путешествие и страну Зе-Ка», Ю. Бессонов «26 тюрем и побег с Соловков»).

В 1933 г. признанием русской зарубежной литературы стала Нобелевская премия Бунину «за правдивый артистический талант, с которым Бунин воссоздал русский характер».

Вторая волна русской эмиграции была порождена Второй мировой войной. Она складывалась из тех, кто выехал из При-балтийских республик, присоединенных к СССР в 1939 году; из военнопленных, опасавшихся возвращаться домой, где их мог-ли ожидать советские лагеря; из угнанных на работу в Германию советских молодых людей; из тех, кто связал себя сотрудничест-вом с фашистами. Местом жительства для этих людей стала сна-чала Германия, затем США и Великобритания. Почти все сей-час известные поэты и прозаики второй волны начали свою литературную деятельность уже в эмиграции. Это поэты О. Анстей, И. Елагин, Д. Кленовский, И. Чиннов, Т. Фесенко, Ю. Иваск. Как правило, они начинали с социальных тем, но затем пере-ходили к лирическим и философским стихам. Писатели В. Юрасов, Л. Ржевский, Б. Филиппов (Филистинский), Б. Ширяев,

Н. Нароков рассказывали о жизни Советского Союза в преддве-рии войны, о репрессиях, всеобщем страхе, о самой войне и тернистом пути эмигранта. Общим для всех писателей второй волны было преодоление идеологической направленности творче-ства, обретение общечеловеческой нравственности. До сих пор ли-тература второй волны остается мало известной читателям. Одним из лучших доступных произведений является роман Н. Нарокова «Мнимые величины», рассказывающий о судьбах советских ин-теллигентов, живущих по христианским законам совести в ста-линские годы.

Третья волна эмиграции связана с началом диссидентского движения в конце 1960-х годов и с собственно эстетическими причинами. Большинство эмигрантов третьей волны формиро-вались как писатели в период хрущевской «оттепели» с ее осуж-дением культа личности Сталина, с провозглашаемым возвра-щением к «ленинским нормам жизни». Писатели вдохнули воз-дух творческой свободы: можно было обратиться к прежде за-крытым темам ГУЛАГа, тоталитаризма, истинной цены воен-ных побед. Стало возможным выйти за рамки норм социалисти-ческого реализма и развивать экспериментальные, условные формы. Но уже в середине 1960-х годов свободы начали сверты-ваться, усилилась идеологическая цензура, подверглись критике эстетические эксперименты. Начались преследования А. Сол-женицына и В. Некрасова, был арестован и сослан на принуди-тельные работы И. Бродский, арестовали А. Синявского, КГБ запугивал В. Аксенова, С. Довлатова, В. Войновича. В этих усло-виях эти и многие другие писатели были вынуждены уехать за грани-цу. В эмиграции оказались писатели Юз Алешковский, Г. Владимов, А. Зиновьев, В. Максимов, Ю. Мамлеев, Саша Соко-лов, Дина Рубина, Ф. Горенштейн, Э. Лимонов; поэты А. Га-лич, Н. Коржавин, Ю. Кублановский, И. Губерман, драматург А. Амальрик.

Характерной чертой литературы третьей волны было соедине-ние стилевых тенденций советской литературы с достижениями западных писателей, особое внимание к авангардным течениям.

Крупнейшим писателем реалистического направления был Александр Солженицын, за время эмиграции написавший мно-готомную эпопею «Красное колесо», воспроизводящую важней-шие «узлы» истории России. К реалистическому направлению можно отнести и творчество Георгия Владимова («Верный Рус-лан», «Генерал и его армия»), Владимира Максимова («Семь дней творенья», «Заглянуть в бездну», автобиографические ро-маны «Прощание из ниоткуда» и «Кочевье до смерти»), Сергея Довлатова (рассказы циклов «Чемодан», «Наши» и т.д.). Экзи-стенциальные романы Фридриха Горенштейна «Псалом», «Ис-купление» вписываются в религиозно-философское русло рус-ской литературы с ее идеями страдания и искупления. Материал с сайта

Сатирические, гротескные формы характерны для творчест-ва Василия Аксенова («Остров Крым», «Ожог», «В поисках гру-стного бэби»), хотя трилогия «Московская сага» о жизни поко-ления 1930-40-х годов являет собой чисто реалистическое про-изведение.

Модернистская и постмодернистская поэтика ярко проявля-ется в романах Саши Соколова «Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия». В русле метафизического реализма, как определяет свой стиль писатель, а по сути в русле сюрреализма пишет Юрий Мамлеев, передающий ужас и аб-сурд жизни в рассказах цикла «Утопи мою голову», «Русские сказки», в романах «Шатуны», «Блуждающее время».

Третья волна русской эмиграции дала многочисленные и раз-нообразные в жанрово-стилевом отношении произведения. С распадом СССР многие писатели вернулись в Россию, где про-должают литературную деятельность.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

Кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник Дома Русского зарубежья имени Солженицына, доцент Литературного института.

Все лекции цикла можно посмотреть .

Литература русского зарубежья о которой пойдет речь можно ее начало увидеть в той исторической ситуации, которая наступила после 1917 года. То есть с началом Гражданской войны очень многие представители русской литературы, хотя не только литературы, оказываются за границей по разным причинам. Количество вообще русских за рубежом оказалось очень большим, называли самые различные цифры, кто говорит миллион, кто говорит три миллиона, но, я думаю, посчитать точное число невозможно по той простой причине, что эмиграция и зарубежье – не совсем совпадающие понятия. Поскольку Российская империя прекратила свое существование и значительная часть ее территории просто откололась, тот очень много людей, считавшихся русскими, и для которых русский язык был родным, оказались за границей против своей воли. И таких людей разумеется больше, чем только эмигрантов.

Пути за границу были самые различные. Часть могло из представителей русской литературы оказаться за границей вместе с отступающими армиями, так это было с Буниным, с Куприным. Часть могла просто перейти границу, поскольку граница была размыта – это Гиппиус, Мережковский. Очень многие уезжали для того, чтобы подлечиться, либо еще было такое любопытное определение, когда давали право на выезд – это для составления репертуара драматических театров. Георгий Иванов, например, уехал туда составлять репертуар драматических театров и там остался.

Время пребывания за границей поначалу многим казалось не очень долгим. Многие думали, что та странная власть, которая установилась в России, что не может это существовать очень долго. Они думали, что они скоро вернутся и примерно до середины 1920-х годов такие еще надежды теплились. Но время шло, стало вдруг понятно, что власть довольно крепко стоит, она другая, страна, в которой они родились, как бы уже ушла на дно истории, а это другая страна на том же самом месте. Отношение к ней было очень различным. Обычно считается, что все белые оказались за границей, а все красные остались здесь – это глубокое заблуждение. Во время исторических переломов обычно бывает… как, если мы ломаем какой-то минерал с вкраплениями, то картинки на слое будут совершенно одинаковыми, только дальше могут быть различия. И в этом смысле там конечно тех, кто не сочувствовал тому, что произошло здесь, было больше в целом, но картина очень разнообразная. Были и свои сочувствующие, были течения, которые пытались установить связь с Советской Россией.

До 1920-х годов обстановка не очень определенная, но в Берлине очень много издательств возникает. В силу некоторых исторических обстоятельств, там есть книжный рынок Советская Россия и поэтому очень благоприятная для книгоиздания ситуация. Она продолжалась несколько лет. Очень многие писатели переиздавали свои собрания сочинений. Потом, когда рынок был закрыт для этих изданий, то ситуация меняется и уже многие перебираются в Париж. И по-настоящему литературной столицей Париж становится уже во второй половине 1920-х годов. И с этого момента начинается особая ситуация, когда литература русского зарубежья все более обособляется от того, что вообще представляет из себя в этот момент русская литература, как таковая. То есть русская литература советская и русская литература русского зарубежья – это уже два разных рукава одной руки, но тем не менее, какие-то процессы совпадают, многое идет совершенно иным образом.

Очень много периодических изданий, которые возникают и о них можно говорить особо. Но самое главное, что постепенно появляется место, где можно печататься, этого все больше и какая-то литературная жизнь налаживается. Сразу определяются города, которые можно назвать столицами. В какой-то мере – это по началу был Берлин и потом – это русский Париж. А остальные столицы европейские, или города, где жили русские в Китае, в Америке и так далее – это для русского зарубежья литературного, провинция. И это соотношение столицы и провинции тоже будет играть свою роль довольно немаловажную, поскольку провинциалы часто будут обижаться на тех, кто находится в столице.

Большая часть писателей принадлежит либо столице – Парижу, либо бывшей столице – Берлину. Эта двустоличность тоже отражает, наверное, вообще русского сознания, поскольку две столицы, которые были до революции и там одна перемещалась – Петербург и Москва менялись этой ролью, также получилось и за границей. Из писателей, которые оказались там, заметно, пожалуй, что реалисты легче оказывались за границей, нежели представители модернистских течений. Возможно потому, что, начиная с символистов очень многие писатели ждали каких-то катаклизмов и для них не было неожиданностью то, что случилось в 1917 году. А вот те, кто не очень ждал каких-то потрясений и предпочитал более нормальное течение исторических событий, в общем, предпочли за определенными исключениями, выбрать свободное слово за границей.

Оригинальный документ ?

Цель и задачи исследовательской работы 3

Введение. Русская литература XX века 4

Глава I. Литература русского зарубежья 7

I .I Первая волна эмиграции (1918–1940).

I .II Вторая волна эмиграции (1940 – 1950).

I .III Третья волна эмиграции (1960–1980).

Глава II. Направления литературы русского зарубежья 11

Глава III. Вклад литературы русского зарубежья в общий контекст русской литературы XX века 14

Заключение 15

Список литературы 16

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ:

ЦЕЛЬ: Познакомится с литературой русского зарубежья.

1. Ознакомиться с русской литературой XX века.

2. Ознакомиться с литературой русского зарубежья.

3. Выявить направления литературы русского зарубежья.

4. Выявить вклад литературы русского зарубежья в общей концепции русской литературы XX века.

ВВЕДЕНИЕ

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В XX ВЕКЕ.

Первые бурные годы после 1917, когда в соответствии с новыми социальными силами, высвобожденными свержением самодержавия, появились многочисленные противоборствующие литературные группы, были единственным революционным периодом развития искусства в Советском Союзе. Борьба в основном развертывалась между теми, кто примыкал к великой литературной традиции реализма 19 в., и глашатаями новой пролетарской культуры. Новаторство особенно приветствовалось в поэзии, исконной провозвестнице революции. Футуристическая поэзия В.В.Маяковского (1893–1930) и его последователей, вдохновлявшаяся «социальным заказом», т.е. повседневной классовой борьбой, представляла собой полнейший разрыв с традицией. Некоторые писатели приспосабливали к новым темам прежние выразительные средства. Так, например, крестьянский поэт С.А.Есенин (1895–1925) традиционным лирическим слогом воспевал новую жизнь, которая ожидалась в деревне при советской власти.

Некоторые произведения послереволюционной прозы создавались в духе реализма 19 в. В большинстве описывалась кровопролитная Гражданская война 1918–1920 – тому примером убийственные картины общественного упадка во время всеобщей распри в романе Б.А.Пильняка «Голый год» (1922).

Преобладающей темой в ранней прозе «попутчиков революции», по выражению Л.Троцкого, была трагическая борьба между тягой к новому и приверженностью к старому, всегдашнее последствие гражданской войны.

В условиях отсутствия политической цензуры в первые годы советской власти многое позволялось писателям-сатирикам, которые всячески осмеивали новый режим, как, например, Ю.К.Олеша в изощренной политической сатире «Зависть» (1927) или В.П.Катаев в повести «Растратчики» (1926).

Коммунистическая партия принялась за официальное регламентирование литературы с началом первого пятилетнего плана (1928–1932); ей усиленно способствовала Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). В результате появилось неимоверное количество производственной прозы, поэзии и драматургии, почти никогда не поднимавшейся над уровнем монотонной пропаганды или репортажа.

В 1932 Центральный Комитет распорядился распустить все литературные объединения и основать единый общенациональный Союз советских писателей, который и был через два года учрежден на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.

Однако, учитывая надобности международной агитации 1930-х годов в духе Народного фронта, по отношению к наиболее талантливым писателям проявлялась некоторая терпимость.

В этот период Шолохов завершил великий роман «Тихий Дон» (1928–1940), который был признан классическим произведением советской литературы и удостоен Нобелевской премии 1965. Это широкая эпическая панорама событий войны, революции и братоубийственных раздоров, завершающихся покорением казаков Красной Армией.

Из всех жанров поэзия труднее всего поддается регламентации, и среди массы стихотворной продукции 1930-х годов, опубликованной такими ведущими советскими поэтами, как Н.С.Тихонов, А.А.Прокофьев, А.А.Сурков, Н.Н.Асеев и А.Т.Твардовский, единственное существенное произведение, сохранившее, как представляется, художественную ценность, – «Страна Муравия» (1936) Твардовского.

Во время репрессий во второй половине 1930-х годов многие писатели были арестованы – некоторых расстреляли, другие провели долгие годы в лагерях. После смерти Сталина кое-кто был посмертно реабилитирован, подобно Пильняку; а тем, кто был отлучен от литературы, как А.А.Ахматова, было вновь дозволено печататься.

Многие писатели сталинской эпохи, стремясь избежать опасностей современной тематики, занялись сочинением исторических романов и пьес. Обращение к истории внезапно стало популярным на подъеме национализма, который партия поощряла перед лицом возрастающей угрозы войны.

Сразу же после немецкого вторжения в 1941 литература была мобилизована на поддержку воюющей страны, и до 1945 почти всякое печатное слово так или иначе способствовало защите отечества.

Советские писатели надеялись, что партия расширит пределы относительной творческой свободы, дарованной им во время войны, однако постановление Центрального комитета по вопросам литературы от 14 августа 1946 покончило с этими надеждами.

После смерти Сталина в 1953 растущее недовольство жесткой регламентацией сказалось в повести И.Г.Эренбурга «Оттепель» (1954), о тяжелой участи художников, вынужденных творить под контролем начальства. И хотя партийные органы вынесли суровое порицание мятежным авторам на Втором съезде писателей (1954), речь первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева на 20 съезде партии породила волну протеста против вмешательства в творческий процесс.

1960-е годы были примечательны не только новыми произведениями, но и впервые опубликованными старыми. Так, читатели получили возможность ознакомиться с творчеством М.И.Цветаевой (1891–1941), покончившей жизнь самоубийством вскоре после возвращения из эмиграции. Снова появилось в печати имя Бориса Пастернака, хотя публиковали лишь его стихи; «Доктор Живаго» был издан в Советском Союзе тридцатью годами позднее, нежели на Западе. Важнейшим литературным открытием десятилетия было творчество М.А.Булгакова (1891–1940).

Наиболее значительными литературными событиями 1960-х годов была публикация в 1962 повести А.И.Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Последующее творчество Солженицына отражает развитие советской литературы во времена Брежнева.

Вслед за публикацией «Одного дня Ивана Денисовича», принесшей ему всеобщую известность, Солженицыну удалось опубликовать лишь несколько рассказов, лучший из которых – «Матренин двор» (1963); после этого двери советских издательств перед ним закрылись. Его главные романы «В круге первом» и «Раковый корпус» были опубликованы за рубежом в 1968, а в 1969 его исключили из Союза советских писателей. В 1970 ему была присуждена Нобелевская премия по литературе.

Во времена Брежнева официальный контроль над советской литературой не ослабел, и многие талантливые авторы были вынуждены эмигрировать из Советского Союза. Среди наиболее выдающихся эмигрантов были поэт И.А.Бродский, сатирик В.Н.Войнович и писатель-философ А.А.Зиновьев. Бродского в 1964 судили за «тунеядство» и отправили в ссылку на принудительные работы. Он был освобожден в 1965, когда публикация первой книги его стихотворений на Западе привлекла внимание к его участи, но в 1972 принудили эмигрировать. В 1987 он стал пятым русским писателем – лауреатом Нобелевской премии, а в 1991 был удостоен звания поэта-лауреата США. Войнович эмигрировал в Западную Германию в 1981. Его самая знаменитая книга «Жизнь и необыкновенные приключения солдата Ивана Чонкина» (1975) была издана на Западе, следом за нею – «Иванькиада» (1976) и продолжение Чонкина – «Претендент на престол» (1979). В эмиграции он опубликовал язвительную сатиру «Москва 2042» (1987) и повесть-шарж о Союзе советских писателей «Шапка» (1988). Подобно Войновичу, Зиновьев опубликовал свое самое известное произведение, причудливую смесь художественного вымысла, философии и социальной сатиры под названием «Зияющие высоты» (1976), до эмиграции в 1978, но и за рубежом продолжал много писать и публиковаться.

Некоторые из видных писателей, оставшихся в Советском Союзе, пытались противостоять официальному всевластию над изданием и распространением литературы. Не удостоенная официального одобрения литература стала в начале 1960-х годов появляться в «самиздате», и циркуляция «бесцензурных» перепечаток значительно усилилась после процесса Синявского и Даниэля. Другие же писатели, как было сказано, публиковались в «тамиздате» (т.е. за рубежом).

Хотя «период застоя» и выхолащивал литературу, достойные внимания произведения продолжали печататься в Советском Союзе и в брежневские времена. С 1950-х годов все больший вес в советской литературе приобретала группа «деревенщиков». В их произведениях изображалась горестная жизнь русской деревни; они были исполнены тоски по прошлому и отличались склонностью к мифологизации русского крестьянства. Ведущими представителями этой группы были Ф.А.Абрамов, В.Г.Распутин, В.И.Белов и В.П.Астафьев. Некоторые писатели сосредоточились на жизни городской интеллигенции. Ю.В.Трифонов привлек внимание романами, исследующими «обуржуазивание» интеллигенции и комплекс нравственных проблем, связанных со сталинскими репрессиями и их последствиями (роман «Дом на набережной», 1976). Подобно Трифонову, А.Г.Битов избрал своим коллективным персонажем интеллигенцию. Его продолжали публиковать на родине в 1970-е годы, но главное из его тогдашних произведений, роман многосложной структуры «Пушкинский дом», не могло быть полностью напечатано в Советском Союзе вплоть до эпохи перестройки. Он появился на Западе в 1978. Наиболее последовательно насаждал модернизм в русской литературе 1960–1970-х годов Катаев, книгами воспоминаний «Святой колодец» (1966) и «Трава забвения» (1967) начавший публикацию своих, как он выражался, «мовистских» произведений, которые он писал и печатал до самой смерти.

К началу 1980-х годов русская литература была разделена на два сообщества – эмигрантов и советских писателей. Панорама легальной литературы в пределах Советского Союза потускнела, когда многие выдающиеся писатели, такие, как Трифонов, Катаев и Абрамов, умерли в первые годы десятилетия, и в печати не появлялось буквально никаких свидетельств возникновения новых талантов.

ГЛАВА I .

ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ.

Литература русского зарубежья – ветвь русской литературы, возникшей после 1917 и издававшейся вне СССР и России. Различают три периода или три волны русской эмигрантской литературы. Первая волна – с 1918 до начала Второй мировой войны, оккупации Парижа – носила массовый характер. Вторая волна возникла в конце Второй мировой войны.

Третья волна началась после хрущевской «оттепели» и вынесла за пределы России крупнейших писателей А.Солженицын, И.Бродский, С.Довлатов. Наибольшее культурное и литературное значение имеет творчество писателей первой волны русской эмиграции.

I .I ПЕРВАЯ ВОЛНА ЭМИГРАЦИИ (1918–1940)

Понятие «русское зарубежье» возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917, когда Россию массово начали покидать беженцы. После 1917 из России выехало около 2-х миллионов человек. В центрах рассеяния – Берлине, Париже, Харбине – была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившая все черты русского общества. За рубежом выходили русские газеты и журналы, были открыты школы и университеты, действовала Русская Православная Церковь. Но несмотря на сохранение первой волной эмиграции всех особенностей русского дореволюционного общества, положение беженцев было трагическим. В прошлом у них была потеря семьи, родины, социального статуса, рухнувший в небытие уклад, в настоящем – жестокая необходимость вживаться в чуждую действительность. Надежда на скорое возвращение не оправдалась, к середине 1920-х стало очевидно, что России не вернуть и в Россию не вернуться. Боль ностальгии сопровождалась необходимостью тяжелого физического труда, бытовой неустроенностью; большинство эмигрантов вынуждено было завербоваться на заводы «Рено» или, что считалось более привилегированным, освоить профессию таксиста.

Россию покинул цвет русской интеллигенции. Больше половины философов, писателей, художников были высланы из страны или эмигрировали. За пределами родины оказались религиозные философы С.Булгаков, Л.Карсавин. Эмигрантами стали Ф.Шаляпин, И.Репин, известные актеры М.Чехов и И.Мозжухин, звезды балета Анна Павлова, Вацлав Нижинский, композиторы С.Рахманинов и И.Стравинский. Из числа известных писателей эмигрировали: Ив.Бунин, Ив.Шмелев, К.Бальмонт, А.Куприн, И.Северянин, А.Толстой,Саша Черный. Выехали за границу и молодые литераторы: М.Цветаева, Г.Иванов. Русская литература, откликнувшаяся на события революции и гражданской войны, запечатлевшая рухнувший в небытие дореволюционный уклад, оказывалась в эмиграции одним из духовных оплотов нации. Национальным праздником русской эмиграции стал день рождения Пушкина.

В то же время, в эмиграции литература была поставлена в неблагоприятные условия: отсутствие массового читателя, крушение социально-психологических устоев, бесприютность, нужда большинства писателей должны были неизбежно подорвать силы русской культуры. Но этого не произошло: с 1927 начинается расцвет русской зарубежной литературы, на русском языке создаются великие книги. В 1930 Бунин писал: «Упадка за последнее десятилетие, на мой взгляд, не произошло. Из видных писателей, как зарубежных, так и «советских», ни один, кажется, не утратил своего таланта, напротив, почти все окрепли, выросли. А, кроме того, здесь, за рубежом, появилось и несколько новых талантов, бесспорных по своим художественным качествам и весьма интересных в смысле влияния на них современности».

Утратив близких, родину, всякую опору в бытии, поддержку где бы то ни было, изгнанники из России получили взамен право творческой свободы. Это не свело литературный процесс к идеологическим спорам. Атмосферу эмигрантской литературы определяла не политическая или гражданская неподотчетность писателей, а многообразие свободных творческих поисков.

В новых непривычных условиях писатели сохранили не только политическую, но и внутреннюю свободу, творческое богатство в противостоянии горьким реалиям эмигрантского существования.

Одним из центральных событий жизни русской эмиграции станет полемика Ходасевича и Адамовича, продолжавшаяся с 1927 по 1937. В основном полемика разворачивалась на страницах парижских газет «Последние новости» (печатался Адамович) и «Возрождение» (печатался Ходасевич). Ходасевич полагал главной задачей русской литературы в изгнании сохранение русского языка и культуры. Он ратовал за мастерство, настаивал на том, что эмигрантская литература должна наследовать величайшие достижения предшественников, «привить классическую розу» к эмигрантскому дичку. Вокруг Ходасевича объединились молодые поэты группы «Перекресток». Адамович требовал от молодых поэтов не столько мастерства, сколько простоты и правдивости «человеческих документов», возвышал голос в защиту «черновиков, записных книжек». В отличие от Ходасевича, противопоставившего драматическим реалиям эмиграции гармонию пушкинского языка, Адамович не отвергал упадническое, скорбное мироощущение, а отражал его. Адамович – вдохновитель литературной школы, вошедшей в историю русской зарубежной литературы под именем «парижской ноты». К литературным спорам Адамовича и Ходасевича присоединилась эмигрантская пресса, виднейшие критики эмиграции А.Бем, П.Бицилли, М.Слоним, а также В.Набоков, В.Варшавский.

Споры о литературе шли и в среде «незамеченного поколения». Статьи Газданова, Поплавского о положении молодой эмигрантской литературы внесли свою лепту в осмысление литературного процесса за рубежом. В статье «О молодой эмигрантской литературе» Газданов признавал, что новый социальный опыт и статус покинувших Россию интеллигентов, делает невозможным сохранение иерархического облика, искусственно поддерживаемой атмосферы дореволюционной культуры.

Отсутствие современных интересов, заклинание прошлого превращает эмиграцию в «живой иероглиф». Эмигрантская литература стоит перед неизбежностью освоения новой реальности. «Как жить? – спрашивал Поплавский в статье «О мистической атмосфере молодой литературы в эмиграции». – Погибать. Улыбаться, плакать, делать трагические жесты, проходить, улыбаясь на огромной глубине, в страшной нищете. Эмиграция – идеальная обстановка для этого». Страдания русских эмигрантов, которыми должна питаться литература, тождественны откровению, они сливаются с мистической симфонией мира. Изгнаннический Париж, по мнению Поплавского, станет «зерном будущей мистической жизни», колыбелью возрождения России.

На атмосферу русской литературы в изгнании значительным образом повлияет полемика сменовеховцев и евразийцев. В 1921 в Праге вышел сборник «Смена вех» (авторы Н.Устрялов, С.Лукьянов, А.Бобрищев-Пушкин – бывшие белогвардейцы). Сменовеховцы призывали принять большевистский режим, во имя родины пойти на компромисс с большевиками. В среде сменовеховцев зародится идея национал-большевизма и использования большевизма в национальных целях. Трагическую роль сменовеховство сыграет в судьбе Цветаевой, муж которой С.Эфрон работал на советские спецслужбы. В том же 1921 в Софии был выпущен сборник «Исход к Востоку». Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев. Авторы сборника (П.Савицкий, П.Сувчинский, князь Н.Трубецкой, Г.Флоровский) настаивали на особом промежуточном положении России – между Европой и Азией, видели Россию как страну с мессианским предназначением. На евразийской платформе выходил журнал «Версты», в котором печатались Цветаева, Ремизов, Белый.

I .II ВТОРАЯ ВОЛНА ЭМИГРАЦИИ (1940 – 1950).

Вторая волна эмиграции, порожденная второй мировой войной, не отличалась таким массовым характером, как эмиграция из большевистской России. Со второй волной СССР покидают военнопленные, перемещенные лица – граждане, угнанные немцами на работы в Германию. Большинство эмигрантов второй волны селились в Германии (преимущественно в Мюнхене, имевшем многочисленные эмигрантские организации) и в Америке. К 1952 в Европе насчитывалось 452 тысячи бывших граждан СССР. 548 тысяч русских эмигрантов к 1950 прибыло в Америку.

Среди писателей, вынесенных со второй волной эмиграции за пределы родины оказались И.Елагин, Д.Кленовский, Ю.Иваск, Б.Нарциссов, И.Чиннов, В.Синкевич, Н.Нароков, Н.Моршен, С.Максимов, В.Марков, Б.Ширяев, Л.Ржевский, В.Юрасов и др. На долю выехавших из СССР в 1940-е выпали тяжелые испытания. Это не могло не сказаться на мироощущении литераторов: самыми распространенными темами в творчестве писателей второй волны становятся лишения войны, плен, ужасы большевистского террора.

В эмигрантской поэзии 1940–1950-х преобладает политическая тематика: Елагин пишет Политические фельетоны в стихах, антитоталитарные стихи публикует Моршен («Тюлень», «Вечером 7 ноября»). Виднейшим поэтом второй волны критика наиболее часто называет Елагина. Основными «узлами» своего творчества он называл гражданственность, беженскую и лагерную темы, ужас перед машинной цивилизацией, урбанистическую фантастику. По социальной заостренности, политическому и гражданскому пафосу стихи Елагина оказывались ближе советской поэзии военного времени, нежели «парижской ноте».

К философской, медитативной лирике обратились Иваск, Кленовский, Синкевич. Религиозные мотивы звучат в стихах Иваска. Принятие мира – в сборниках Синкевич «Наступление дня», «Цветение трав», «Здесь я живу». Оптимизмом и гармоничной ясностью отмечена лирика Д.Кленовского (книги «Палитра», «След жизни», «Навстречу небу», и др.). Значителен вклад в эмигрантскую поэзию и Чиннова, Т.Фесенко, В.Завалишина, И.Буркина.

Герои, не сжившиеся с советской действительностью, изображены в книгах прозаиков второй волны. Трагична судьба Федора Панина в романе «Юрасова Параллакс». С.Марков полемизирует с шолоховской «Поднятой целиной» в романе Денис Бушуев. К лагерной теме обращаются Б.Филиппов (рассказы «Счастье», «Человеки», «В тайге», и др.), Л.Ржевский (повесть «Девушка из бункера» («Между двух звезд»)). Сцены из жизни блокадного Ленинграда изображает А.Даров в книге «Блокада», об истории Соловков пишет Ширяев («Неугасимая лампада»). Выделяются книги Ржевского «Дина» и «Две строчки времени».

Большинство писателей второй волны эмиграции печатались в выходившем в Америке «Новом журнале» и в журнале «Грани».

I .III ТРЕТЬЯ ВОЛНА ЭМИГРАЦИИ (1960–1980).

С третьей волной эмиграции из СССР преимущественно выезжали представители творческой интеллигенции. Писатели-эмигранты третьей волны, как правило, принадлежали к поколению «шестидесятников», немаловажную роль для этого поколения сыграл факт его формирования в военное и послевоенное время.

«Дети войны», выросшие в атмосфере духовного подъема, возлагали надежды на хрущевскую «оттепель», однако вскоре стало очевидно, что коренных перемен в жизни советского общества «оттепель» не сулит.

Началом свертывания свободы в стране принято считать 1963, когда состоялось посещение Н.С.Хрущевым выставки художников-авангардистов в Манеже. Середина 1960-х – период новых гонений на творческую интеллигенцию и, в первую очередь, на писателей. Первым писателем, высланным за границу, становится в 1966 В.Тарсис.

В начале 1970-х СССР начинает покидать интеллигенция, деятели культуры и науки, в том числе, писатели. Из них многие были лишены советского гражданства (А.Солженицын, В.Аксенов, В.Максимов, В.Войнович и др.). С третьей волной эмиграции за границу выезжают: Аксенов, Ю.Алешковский, Бродский, В.Войнович, И.Губерман, С.Довлатов, Л.Копелев, Н.Коржавин, В.Максимов, Ю.Мамлеев, В.Некрасов, С.Соколов, А.Синявский, Солженицын, Синявский, Розанова, Некрасов, Н.Горбаневская и др.

Писатели третьей волны оказались в эмиграции в совершенно новых условиях, они во многом были не приняты своими предшественниками, чужды «старой эмиграции». В отличие от эмигрантов первой и второй волн, они не ставили перед собой задачи «сохранения культуры» или запечатления лишений, пережитых на родине. Совершенно разный опыт, мировоззрение, даже разный язык мешали возникновению связей между поколениями. Русский язык в СССР и за границей за 50 лет претерпел значительные изменения, творчество представителей третьей волны складывалось не столько под воздействием русской классики, сколько под влиянием популярной в 1960-е американской и латиноамериканской литературы, а также поэзии М.Цветаевой, Б.Пастернака, прозы А.Платонова.

Одной из основных черт русской эмигрантской литературы третьей волны станет ее тяготение к авангарду, постмодернизму. Вместе с тем, третья волна была достаточно разнородна: в эмиграции оказались писатели реалистического направления (Солженицын, Владимов), постмодернисты (Соколов, Мамлеев, Лимонов), антиформалист Коржавин. Русская литература третьей волны в эмиграции, по словам Коржавина, это «клубок конфликтов»: «Мы уехали для того, чтобы иметь возможность драться друг с другом ».

Два крупнейших писателя реалистического направления, работавшие в эмиграции – Солженицын и Владимов. Солженицын создает в изгнании роман-эпопею «Красное колесо», в котором обращается к ключевым событиям русской истории 20 в. Владимов публикует роман «Генерал и его армия», в котором также касается исторической темы: в центре романа события Великой Отечественной войны, отменившие идейное и классовое противостояние внутри советского общества. Судьбе крестьянского рода посвящает свой роман «Семь дней» творенья В.Максимов. В.Некрасов, получивший Сталинскую премию за роман «В окопах Сталинграда», после выезда публикует «Записки зеваки», «Маленькую печальную повесть».

Творчество Аксенова, лишенного советского гражданства в 1980, отражает советскую действительность 1950–1970-х, эволюцию его поколения. Роман «Ожог» дает панораму послевоенной московской жизни, выводит на авансцену героев 1960-х – хирурга, писателя, саксофониста, скульптора и физика. В роли летописца поколения Аксенов выступает и в «Московской саге».

В творчестве Довлатова – редкое, не характерное для русской словесности соединение гротескового мироощущения с отказом от моральных инвектив, выводов. Его рассказы и повести продолжают традицию изображения «маленького человека».

В своих новеллах он передает стиль жизни и мироощущение поколения 1960-х, атмосферу богемных собраний на ленинградских и московских кухнях, советскую действительность, мытарства русских эмигрантов в Америке. В написанной в эмиграции «Иностранке» Довлатов иронически изображает эмигрантское существование. 108-я улица Квинса, изображенная в Иностранке, – галерея шаржей на русских эмигрантов.

Войнович за рубежом пробует себя в жанре антиутопии – в романе «Москва 2042», в котором дана пародия на Солженицына и изображена агония советского общества.

Синявский публикует в эмиграции «Прогулки с Пушкиным», «В тени Гоголя».

К постмодернистской традиции относят свое творчество Соколов, Мамлеев, Лимонов. Романы Соколова «Школа для дураков», «Между собакой и волком», «Палисандрия» являются изощренными словесными структурами, в них отразилась постмодернистская установка на игру с читателем, смещение временных планов. Маргинальность текста – в прозе Мамлеева, в настоящий момент вернувшего себе российское гражданство. Наиболее известные произведения Мамлеева – «Крылья ужаса», «Утопи мою голову», «Вечный дом», «Голос из ничто». Лимонов имитирует соцреализм в повести «У нас была прекрасная эпоха», отрицает истэблишмент в книгах «Это я – Эдичка», «Дневник неудачника», «Подросток Савенко», «Молодой негодяй».

Видное место в истории русской поэзии принадлежит Бродскому, получившему в 1987 Нобелевскую премию за «развитие и модернизацию классических форм». В эмиграции он публикует стихотворные сборники и поэмы.

Оказавшиеся в изоляции от «старой эмиграции» представители третьей волны открыли свои издательства, создали альманахи и журналы.

ГЛАВА II .

НАПРАВЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ.

Развитие русской литературы в изгнании шло по разным направлениям: писатели старшего поколения исповедовали позицию «сохранения заветов», самоценность трагического опыта эмиграции признавалась младшим поколением (поэзия Г.Иванова, «парижской ноты»), появились писатели, ориентированные на западную традицию (В.Набоков, Г.Газданов). «Мы не в изгнаньи, мы в посланьи», – формулировал «мессианскую» позицию «старших» Д.Мережковский. «Отдать себе отчет в том, что в России или в эмиграции, в Берлине или на Монпарнасе, человеческая жизнь продолжается, жизнь с большой буквы, по-западному, с искренним уважением к ней, как средоточию всего содержания, всей глубины жизни вообще…», – такой представлялась задача литератора писателю младшего поколения Б.Поплавскому. «Следует ли напоминать еще один раз, что культура и искусство суть понятия динамические», – подвергал сомнению ностальгическую традицию Г.Газданов.

II .I СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ПИСАТЕЛЕЙ – ЭМИГРАНТОВ.

Стремление «удержать то действительно ценное, что одухотворяло прошлое» – в основе творчества писателей старшего поколения, успевших войти в литературу и составить себе имя еще в дореволюционной России. К старшему поколению писателей относят: Бунина, Шмелева, Ремизова, Куприна, Гиппиус, Мережковского, М.Осоргина. Литература «старших» представлена преимущественно прозой. В изгнании прозаиками старшего поколения создаются великие книги: «Жизнь Арсеньева» (Нобелевская премия 1933), «Темные аллеи» Бунина; «Солнце мертвых», «Лето Господне», «Богомолье Шмелева»; «Сивцев Вражек» Осоргина; «Путешествие Глеба», «Преподобный Сергий Радонежский» Зайцева; «Иисус Неизвестный» Мережковского. Куприн выпускает два романа «Купол святого Исаакия Далматского и Юнкера», повесть «Колесо времени». Значительным литературным событием становится появление книги воспоминаний «Живые лица» Гиппиус.

Среди поэтов, чье творчество сложилось в России, за границу выехали И.Северянин, С.Черный, Д.Бурлюк, К.Бальмонт, Гиппиус, Вяч.Иванов. В историю русской поэзии в изгнании они внесли незначительную лепту, уступив пальму первенства молодым поэтам – Г.Иванову, Г.Адамовичу, В.Ходасевичу, М.Цветаевой, Б.Поплавскому, А.Штейгеру и др. Главным мотивом литературы старшего поколения стала тема ностальгической памяти об утраченной родине. Трагедии изгнанничества противостояло громадное наследие русской культуры, мифологизированное и поэтизированное прошедшее. Темы, к которым наиболее часто обращаются прозаики старшего поколения, ретроспективны: тоска по «вечной России», события революции и гражданской войны, русская история, воспоминания о детстве и юности.

Смысл обращения к «вечной России» получили биографии писателей, композиторов, жизнеописания святых: Ив.Бунин пишет о Толстом («Освобождение Толстого»), М.Цветаева – о Пушкине («Мой Пушкин»), В.Ходасевич – о Державине («Державин»), Б.Зайцев – о Жуковском, Тургеневе, Чехове, Сергии Радонежском. Создаются автобиографические книги, в которых мир детства и юности, еще не затронутый великой катастрофой, видится «с другого берега» идиллическим и просветленным: поэтизирует прошлое Ив.Шмелев («Богомолье», «Лето Господне»), события юности реконструирует Куприн («Юнкера»), последнюю автобиографическую книгу русского писателя-дворянина пишет Бунин («Жизнь Арсеньева»), путешествие к «истокам дней» запечатлевают Б.Зайцев («Путешествие Глеба») и Толстой («Детство Никиты»). Особый пласт русской эмигрантской литературы составляют произведения, в которых дается оценка трагическим событиям революции и гражданской войны. Эти события перемежаются со снами, видениями, уводящими в глубь народного сознания, русского духа в книгах Ремизова «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Сквозь огонь скорбей». Скорбной обличительностью насыщены дневники Бунина «Окаянные дни». Роман Осоргина «Сивцев Вражек» отражает жизнь Москвы в военные и предвоенные годы, во время революции. Шмелев создает трагическое повествование о красном терроре в Крыму – эпопею «Солнце мертвых», которую Т.Манн назвал «кошмарным, окутанным в поэтический блеск документом эпохи». Осмыслению причин революции посвящен «Ледяной поход» Р.Гуля, «Зверь из бездны» Е.Чирикова, исторические романы примкнувшего к писателям старшего поколения Алданова («Ключ», «Бегство», «Пещера»), трехтомный Распутин В.Наживина. Противопоставляя «вчерашнее» и «нынешнее», старшее поколение делало выбор в пользу утраченного культурного мира старой России, не признавая необходимости вживаться в новую действительность эмиграции. Это обусловило и эстетический консерватизм «старших»: «Пора бросить идти по следам Толстого? – недоумевал Бунин. – А по чьим следам надо идти?».

II .II МЛАДШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ПИСАТЕЛЕЙ В ЭМИГРАЦИИ.

Иной позиции придерживалось младшее «незамеченное поколение» писателей в эмиграции, отказавшееся от реконструкции безнадежно утраченного. К «незамеченному поколению» принадлежали молодые писатели, не успевшие создать себе прочную литературную репутацию в России: В.Набоков, Г.Газданов, М.Алданов, М.Агеев, Б.Поплавский, Н.Берберова, А.Штейгер, Д.Кнут, И.Кнорринг, Л.Червинская, В.Смоленский, И.Одоевцева, Н.Оцуп, И.Голенищев-Кутузов, Ю.Мандельштам, Ю.Терапиано и др. Их судьба сложилась различно. Набоков и Газданов завоевали общеевропейскую, в случае Набокова, даже мировую славу. Алданов, начавший активно печатать исторические романы в самом известном эмигрантском журнале «Современные записки», примкнул к «старшим». Практически никто из младшего поколения писателей не мог заработать на жизнь литературным трудом: Газданов стал таксистом, Кнут развозил товары, Терапиано служил в фармацевтической фирме, многие перебивались грошовым приработком. Характеризуя положения «незамеченного поколения», обитавшего в мелких дешевых кафе Монпарнаса, В.Ходасевич. Наиболее остро и драматично тяготы, выпавшие на долю «незамеченного поколения», отразились в бескрасочной поэзии «парижской ноты», созданной Г.Адамовичем. Если старшее поколение вдохновлялось ностальгическими мотивами, то младшее оставило документы русской души в изгнании, изобразив действительность эмиграции. Жизнь «русского монпарно» запечатлена в романах Поплавского «Аполлон Безобразов», «Домой с небес». Немалой популярностью пользовался и «Роман с кокаином» Агеева. Широкое распространение приобрела и бытовая проза: Одоевцева «Ангел смерти», «Изольда», «Зеркало».

Исследователь эмигрантской литературы Г.Струве писал: «Едва ли не самым ценным вкладом писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы – критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная проза». Младшее поколение писателей внесло значительный вклад в мемуаристику.

Набоков и Газданов принадлежали к «незамеченному поколению», но не разделили его судьбы, не усвоив ни богемно-нищенского образа жизни «русских монпарно», ни их безнадежного мироощущения. Их объединяло стремление найти альтернативу отчаянию, изгнаннической неприкаянности, не участвуя при этом в круговой поруке воспоминаний, характерной для «старших». Медитативная проза Газданова, технически остроумная и беллетристически элегантная была обращена к парижской действительности 1920 – 1960-х. В основе его мироощущения – философия жизни как формы сопротивления и выживания.

В первом, в значительной степени автобиографическом романе «Вечер у Клэр» Газданов давал своеобразный поворот традиционной для эмигрантской литературы теме ностальгии, заменяя тоску по утраченному реальным воплощением «прекрасного сна». В романах «Ночные дороги», «Призрак Александра Вольфа», «Возвращение Будды» спокойному отчаянию «незамеченного поколения» Газданов противопоставил героический стоицизм, веру в духовные силы личности, в ее способность к преображению. Своеобразно преломился опыт русского эмигранта и в первом романе В.Набокова «Машенька», в котором путешествие к глубинам памяти, к «восхитительно точной России» высвобождало героя из плена унылого существования. Блистательных персонажей, героев-победителей, одержавших победу в сложных, а подчас и драматичных, жизненных ситуациях, Набоков изображает в своих романах «Приглашение на казнь», «Подвиг».

Торжество сознания над драматическими и убогими обстоятельствами жизни – таков пафос творчества Набокова, скрывавшийся за игровой доктриной и декларативным эстетизмом. В эмиграции Набоков также создает: сборник рассказов «Весна в Фиальте», мировой бестселлер «Лолита», романы «Отчаяние», «Камера обскура», «Король, дама, валет», и др.

В промежуточном положении между «старшими» и «младшими» оказались поэты, издавшие свои первые сборники до революции и довольно уверенно заявившие о себе еще в России: Ходасевич, Иванов, Цветаева, Адамович. В эмигрантской поэзии они стоят особняком. Цветаева в эмиграции переживает творческий взлет, обращается к жанру поэмы, «монументальному» стиху. В Чехии, а затем во Франции ей написаны «Царь-девица», «Крысолов», «Лестница», «Новогоднее», «Попытка комнаты». Ходасевич издает в эмиграции вершинные свои сборники «Тяжелая лира», «Европейская ночь», становится наставником молодых поэтов, объединившихся в группу «Перекресток».

Иванов, пережив легковесность ранних сборников, получает статус первого поэта эмиграции, выпускает поэтические книги, зачисленные в золотой фонд русской поэзии: «Стихи», «Портрет без сходства», «Посмертный дневник». Особое место в литературном наследии эмиграции занимают мемуары Иванова «Петербургские зимы», «Китайские тени», его известная поэма в прозе «Распад атома». Адамович публикует программный сборник «Единство», известную книгу эссе «Комментарии».

ГЛАВА III .

ВКЛАД ЛИТЕРАТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В ОБЩИЙ КОНТЕКСТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XX ВЕКА.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

Мы познакомились с литературой русского зарубежья и русской литературой XX века:

1. Подробно изучили периоды волновой эмиграции. Выявили три волны эмиграции:

А. Первая волна эмиграции(1918-1940)

Б. Вторая волна эмиграции(1940-1950)

В. Третья волна эмиграции(1960-1980)

2. Познакомились с направлениями литературы русского зарубежья (Символизм, акмеизм, футуризм и др.)

3. Выявили вклад литературы русского зарубежья в общей концепции русской литературы XX века:

Поэзия продолжается, но все чаще говорит о том, как трудно ей это дается. Она продолжается, но со все большим усилием признает и узнает свое продолжение, останавливается перед разрывом традиции.

Сейчас поэзию определяют не группы и направления, а небольшой круг поэтических имен, принадлежащих разным поколениям и представляющих различные поэтические склонности. Некоторые имена как бы заново вернулись после некоторого молчания и забвения, вернулись новыми стихами и итоговыми книгами.

Неприбранные рифмы. Стих, идущий просторечного слова и без труда поднимающий просторечие до молитвы, обыденность до вечности, сообщающий классическое достоинство самой поэзии.

Литература русского зарубежья была не подвластна цензуре, что дало ей свежий воздух для творения. Но, не смотря на это, писатели эмигранты, че поле идей было широко, выбрали главной идеей творчества: Родину и мысли о ней.

И хоть те, кому адресованы были эти строки, не замечали их, позже мы смогли увидеть взгляд на Родину со стороны.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Энциклопедия Кругосвет. Литература русского зарубежья.

2. Википедия. Литература русского зарубежья.

3. Струве Г. П. Русская литература в изгнании.

4. Агеносов В. В. Литература русского зарубежья.

Долгое время это была неисследованная по идеологическим причинам область русской культуры. Еще в 20-х годах эмигрантская литература была объявлена враждебной нашему мировоззрению как явление «буржуазного распада», после чего последовали запрети­тельные меры. Произведения писателей-эмигрантов, даже тех, кто еще до революции вошел в историю отечественной культуры, изымались из библиотек, прекратилось их издание. Так было вплоть до середины 50-х гг., когда в обстановке хрущевской «оттепели» положение на некоторое время несколько изменилось. Но лишь с середины 80-х гг. началась систематическая публикация произве­дений писателей русского зарубежья и изучение их творчества. Но возникла и другая крайность - оценка литературы русского зару­бежья некритически позитивно, а советской - негативно. С этим нельзя согласиться. И эмигрантская литература неодинакова по своему уровню. И советская литература, даже в условиях тоталитар­ного режима, вписала в отечественную и мировую культуру выда­ющиеся имена, великолепные произведения, в которых продол­жала великие традиции отечественной культуры.

Литература русского зарубежья - одна из блестящих страниц отечественной культуры, созданная ее крупнейшими мастерами, оказавшимися в эмиграции. В эмигрантской литературе были представлены поэты и писатели самых разных идейно-художественных течений, сложившихся еще в дореволюционной России в начале XX в.,- и зачинатели русского символизма, и бывшие акмеисты, и представители футуристических течений, а также те, кто не примы­кал, как, например, М. Цветаева, ни с каким течением.

Заметной фигурой в литературе русского зарубежья был Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865-1941) - один из «отцов» русского символизма. Он приобрел известность как прозаик-романист, ли­тературный критик и публицист. До революции его сделала попу­лярным трилогия «Христос и Антихрист». В своем творчестве он последовательно утверждал концепцию мистико-религиозного раз­вития мира - через противоречия небесного и земного к гармони­ческому синтезу.

В эмиграции происходит определенное падение славы Мереж­ковского, хотя публиковался он много. Писал в основном художе­ственно-философскую прозу с ярко выраженными субъективными суждениями о мире, человеке, истории. В таком роде написаны и книги «Тайна трех», «Наполеон», «Иисус Неизвестный», а также художественные исследования о Данте, Франциске Ассизском, Жанне д"Арк и др. В «Современных записках» в 1924-25 гг. печатались его романы «Рождение богов», «Тутанхамон на Крите» и «Мессия«. В ряду его исторических книг центральной стала книга «Иисус Неизвестный», в которой он вернулся к своим утопиям о грядущем царстве «Третьего Завета» и «третьего человечества», где будут сняты глубочайшие противоречия, свойственные миру.

Спутница Мережковского на протяжении всей его жизни, раз­делявшая его философские и религиозные искания - Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945) - поэт, один из крупнейших представителей старшего символизма. Эмигрантское творчество Гиппиус состоит из стихов, воспоминаний, публицистики. В 1921 г. она опубликовала часть своего «Петербургского дневника», так называемую «Черную книжку». И надо отдать должное поэтической интуиции автора - она писала: «...большевики - парманентная война, безысходная война. Большевистская власть в России - порождение, детище войны. И пока она будет - будет война. Гражданская? Как бы не так! Просто себе война, только двойная еще, и внешняя и внутренняя».

В 1922 г. в Берлине вышел ее первый эмигрантский сборник «Стихи. Дневник. 1911-1921 гг.» - основная тема стихов - поли­тика. Но затем в поэзии она начинает возвращаться к своим «вечным темам» - о человеке, любви и смерти. Лучшее из стихов, что создано ею в эмиграции, вошли в сборник «Сияние». Из прозаических произведений сама 3. Гиппиус особенно ценила роман «Мемуары Мартынова» и повесть «Перламутровая трость», в основе которых необычайные любовные приключения главного героя и вновь размышления о сущности любви, веры, человеческого бытия. Мему­арная проза Гиппиус это - «Живые лица» (воспоминания о многих русских писателях), и незавершенная книга о Мережковском - «Дмитрий Мережковский» (Париж, 1951). Зинаида Гиппиус до конца дней была убеждена в некой посланнической миссии русской эмиграции, считая и себя посланницей тех сил, которые единствен­но и обладают правдой истории и во имя этой правды не приемлют новой России.

Роль другого основателя русского символизма - Константина Дмитриевича Бальмонта (1867-1942) в литературной жизни русско­го зарубежья несколько скромнее, хотя и писал он достаточно много. Из наиболее значительных книг Бальмонта, вышедших за рубежом, интересны: «Дар земли» (Париж, 1921), «Сонеты солнца, меда и луны» (Берлин, 1923), «Мое - Ей» (Прага, 1924), «В раздвинутой дали» (Белград, 1930), «Северное сияние» (Париж, 1931). Наряду с великолепными, в этих сборниках есть и слабые стихи. Бальмонт был также замечательным переводчиком и внес в этом качестве большой вклад в русскую культуру. Он перевел, снабдив статьями и комментариями Шелли, Эдгара По, Кальдерона, а также О. Уайль­да, Марло, Лопе де Вега, Гауптмана и др. Он же сделал и стихо­творный перевод «Слова о полку Игореве».

Крупным поэтом русского символизма, оказавшимся в эмигра­ции (уехал в 1924 г. в научную командировку и остался в Италии), был Вячеслав Иванович Иванов (1866-1949). С 1926 г. по 1934 г. был профессором новых языков и литератур в учебных заведениях Италии. Опубликовал «Римские стены» и больше стихов не писал. После 1944 г. вернулся к замыслу своего монументального романа «Повесть о Светомире-царевиче», но из намеченных 12 книг напи­сал только 5. Продолжила работу над романом Ольга Александровна Шор, которая располагала архивом Иванова и была знакома с замыслом и планом романа. За полтора десятилетия она издала еще четыре книги. Роман в его замысле - миф о человеке (Светомире), который через преображение плоти и духа преодолевает свою греховную человеческую природу. Повествование должно было закончиться видением царства Божия на очищенной от греха земле, вселяющим надежду на некое мистическое возрождение человека и человечества.

Их поэтов, примыкавших к акмеистам, наиболее заметным в эмиграции был Владислав Филицианович Ходасевич (1886-1939). Личность и творчество его были и остаются предметом острых споров и противоречивых оценок. На протяжении всей своей жизни Ходасевич опубликовал лишь пять небольших книг стихов: «Моло­дость» (1908), «Счастливый домик» (1914), «Пути зерна» (из стихов 1917-1920 гг.; 1920 г.) и два-уже в эмиграции: «Тяжелая лира» (Берлин, 1923) и «Собрание стихов» (1927), в которых доминирует чувство пессимизма, связанное с невозможностью творить вне России. Ему принадлежит блестящий роман о Державине (Париж, 1921), множество историко-литературных статей, в том числе и о Пушкине. Незадолго до смерти вышла книга воспоминаний Хода­севича «Некрополь» (о Брюсове, Сологубе, Гумилеве, Белом, Горь­ком, Блоке, Есенине и мн. др.).

Георгий Викторович Адамович (1894-1972) -тоже из бывших акмеистов. Как поэт писал в эмиграции мало. В 1939 г. вышел сборник стихов «На Западе». Много и трудно размышлял Адамович о судьбах и путях русской зарубежной литературы. В 1955 г. в Нью-Йорке вышла его книга «Одиночество и свобода», где он как бы подводит итог своим раздумьям о литературе и писателях эмиграции. Считался одним из лучших критиков среди литерато­ров-эмигрантов.

Еще один известный поэт - Георгий Владимирович Иванов (1894-1958). В эмиграции переиздал свои сборники «Вереск» и «Сады» и только в 1931 г. появился новый сборник его стихов «Отплытие на остров Цитеру», а затем (1937) сборник «Розы», «Портрет без сходства» (1950), и наконец - «Стихи 1943-1958 гг.» (1988). Известен и как прозаик- в 1926 г. в Париже опубликовал книгу весьма субъективных литературных воспоминаний «Петер­бургские зимы».

Из эгофутуристов надо назвать Игоря Васильевича Северянина (Лотарева) (1887-1941). Оказавшись в эмиграции (в Эстонии), издал несколько сборников стихов: «Соловей» (1918), «Вервена» (1918), «Менестрель» (1921), романы в стихах - «Падучая стремни­на» (1925), «Колокола собора чувств» (1925), поэму «Роса оранже­вого часа» (1925), а также сборники «Классические розы» (1930), «Адриатика» (1932). Умер в нищете и безвестности в оккупирован­ном немцами Таллинне.

В последнее время становится все более популярным у нас и за рубежом имя Марины Цветаевой (1892-1941) - поэта, прозаика, критика. Мария Ивановна в 1922 г. уехала за границу к мужу - С.Я. Эфрону - бывшему офицеру Добровольческой армии. Вначале жила в Берлине (здесь вышли два сборника ее стихов: «Психея» и «Ремесло» - 1923 г.), затем в пригороде Праги (жить в столице было не по средствам) и в 1925 г. переселяется во Францию.

Для понимания отношения Цветаевой к миру и человеку в мире представляют интерес ее поэмы «Поэма горы» и «Поэма Конца» (1924) - в них проявился свойственный ей взгляд на человека, романтизация духовного начала. В эмиграции обращается и к драматургии - работает над трилогией по мотивам греческой ми­фологии - «Ариадна», «Федра», «Елена». Начинает много писать в прозе.

В 1932-1937 гг. все больше «уходит в себя», отдаляется от эмигрантской среды. Особенно тяжелым периодом эмигрантской жизни Марины Цветаевой были 1937-39 гг., когда она осталась с сыном Георгием в Париже в полном одиночестве. Муж - С.Я. Эф­рон, еще в начале 30-х гг. завербованный КГБ, работал в «Союзе возвращения», служившем прикрытием для агентуры КГБ, выехал в 1937 г. в Россию (он принимал участие в организации, наделавшего много шума, убийства советского разведчика Порецкого (Рейса), решившего не возвращаться в СССР).

В июне 1939 г. Цветаева возвращается в Москву. Вскоре ее муж С. Эфрон и дочь Ариадна были арестованы (мужа вскоре расстре­ляли) и Марина Цветаева остается одна с сыном. Живет очень трудно; ее стихи не печатают, а зарабатывает она на жизнь перево­дами. В августе 1941 г. вместе с группой писателей и их семьями эвакуировалась в Елабугу, где после неудачных попыток устроиться на какую-нибудь работу покончила с собой. Могила ее затеряна.

Трагический исход жизни Марины Цветаевой объясняется ско­рее всего не только материальной неустроенностью, равнодушием к ее судьбе со стороны писателей и писательской организации в то трудное время, но и все более нараставшим чувством одиночества. Случилось так, что она не нашла своего места в эмиграции, не оказалось для нее места и на Родине. Многое из литературного наследия Цветаевой в свое время не было опубликовано, многое осталось в архивах зарубежных издательств, в частных архивах, в ее личном архиве.

Только в последние годы началась работа по исследованию зарубежного творчества М. Цветаевой, ее вклада в русскую поэти­ческую культуру XX века.

Из писателей-реалистов (старшего поколения), оказавшихся в эмиграции, прежде всего надо сказать о Леониде Андрееве, Иване Бунине, Александре Куприне, Борисе Зайцеве, Иване Шмелеве и др.

Леонид Николаевич Андреев (1871-1919) после Октябрьской революции уехал из Петрограда в Финляндию, на дачу в Рейволе, где оказался в окружении деятелей белогвардейского правительства Юденича. Все они, по его мнению, были «шулеры и мошенники», спекулировавшие высокими идеалами любви к России. За границей он прожил очень мало. В Финляндии напишет свое последнее значительное произведение - роман-памфлет «Дневник Сатаны» - о похождениях Сатаны, воплотившегося в американского миллиар­дера.

Александр Иванович Куприн (1870-1938) осенью 1919 г. эмиг­рировал в Финляндию, а затем во Францию (хотя эмиграция его не была обусловлена какими-то четкими политическими причинами).

Произведения Куприна эмигрантского периода по философско­му содержанию и стилю отличаются от его дореволюционного творчества. Основной мотив их - тоска по отвлеченному идеалу человеческого бытия и ностальгический взгляд на прошлое.

В эмиграции печатался в газетах, толстых журналах, издал отдельными книгами «Колесо времени», «Елань», «Купол св. Иса-акия Далматского», «Юнкера», «Жаннета» и др. Пишет также сказки, легенды, фантастические повести, исполненные романти­ческого призыва к людям быть человечными.

Творчество^этого большого, талантливого писателя в эмиграции встречало, безусловно, положительное отношение. В 1937 г. он вернулся на родину, но прожил очень мало - в август 1938 г. скончался от рака в Ленинграде.

Иван Алексеевич Бунин (1870-1953 гг.) - первый русский пи­сатель, удостоенный Нобелевской премии в 1933 г. В официальном сообщении о присуждении Бунину Нобелевской премии говори­лось: «Решением Шведской академии от 9 ноября 1933 г. Нобелев­ская премия по литературе за этот год присуждена Ивану Бунину за правдивый артистический талант, с которым он воссоздал в художественной прозе типичный русский характер». Бунин продол­жал лучшие традиции русской литературной классики.

Февральскую революцию писатель воспринял как выход из тупика, в которых зашел царизм. Октябрьскую - враждебно. В 1918 г. уехал из Москвы, а в феврале 1920 г. вместе с остатками белогвардейцев покинул Россию. Откликом Бунина на октябрьскую революцию стали его очерки «Окаянные дни», которые он писал в Москве и Одессе в 1918-1920 гг. Это произведение - по суще­ству - его политическое кредо, выражение неприятия революции и новой России: «...одна из отличительных черт революции - бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана. В человеке просыпается обезьяна». И далее: «Вот уже третий год идет нечто чудовищное. Третий год только низость, только грязь, только зверство».

Бунин трагически переживал разрыв с родиной. В своем твор­честве он замкнулся на воспоминаниях о России, на переживаниях навсегда ушедшего прошлого. В годы войны занял патриотическую позицию.

Основной интерес Бунина сосредоточился в эмиграции на «веч­ных темах», звучавших еще в дооктябрьском творчестве, о смысле бытия, о любви и смерти, о прошлом и будущем, которые перепле­тались с мотивами безысходности личной судьбы, с раздумьями о родине. Основные этапы творчества Бунина после 1924 г. обозна­чились в книгах: «Митина любовь» (1925), «Солнечный удар» (1927), «Божье древо» (1931), «Жизнь Арсеньева» (1930), «Освобождение Толстого» (1937), «Лика» (1939), затем появились «Темные аллеи» (1946) и наконец «Воспоминания» (1950). Поэтические произведе­ния Бунина были собраны в томике «Избранных стихов» (1929).

Самым значительным явлением в творчестве Бунина последних лет стал роман «Жизнь Арсеньева», в котором он пытался осмыслить события своей жизни и жизни России предреволюционного вре­мени.

В 1934-35 гг. издательство «Петрополис» выпустило в Берлине собрание сочинений Бунина в 11 томах. Иван Алексеевич Бунин до сих пор остается непревзойденным мастером слова. Его имя по праву стоит в ряду крупнейших писателей русской литературы. Похоронен Бунин на кладбище Сент-Женевьев-де Буа в пригороде Парижа.

Наиболее близким Бунину был Борис Константинович Зайцев (1881-1972), заявивший о себе еще в 1906 г. сборником рассказов «Тихие зори». В 1922 г. выехал вместе с семьей в Берлин, около года жил в Италии, затем - в Париже до самой смерти.

В творчестве Зайцева - ив тональности, и в тематике его произведений - ясно проявляется религиозное начало, как, напри­мер, в произведении «Преподобный Сергий Радонежский» (Париж, 1925 г.).

Самое обширное произведение Зайцева - автобиографическая тетралогия «Путешествия Глеба», включающая четыре романа: «За­ря» (1937), «Тишина» (1948), «Юность» (1950), «Древо жизни» (1953). Особняком в зарубежном творчестве Зайцева стоят романы: «Жизнь Тургенева» (1932), «Жуковский» (1952), «Чехов» (1954), написанные в стиле лирического импрессионизма.

Значительный вклад в литературу русской эмиграции внесли писатели Евгений Николаевич Чириков (1864-1932) («Жизнь Тар­ханова» - автобиографическая трилогия об извечном разрыве ин­теллигенции с народом и др.) и Иван Сергеевич Шмелев (1872-1950), заявившие о себе еще в начале века (книга очерков «На склонах Валаама» (1890), повесть «Человек из ресторана» (1911).

И.С. Шмелев встретил Февральскую революцию восторженно, Октябрьскую не принял, поселился в Алуште. Его сын - офицер Добровольческой армии, находился в лазарете в Феодосии, из которого был захвачен, а затем и расстрелян красными. Шмелев уехал из России; жил поначалу в Берлине, а затем во Франции.

Эмигрантский период творчества И. Шмелева был очень пло­дотворным. Вот только некоторые из его книг: очерки «Солнце мертвых» (1923) о послереволюционном быте в Крыму, где господ­ствовал голод, смерть, произвол; романы «История любовная» (1929), «Няня из Москвы» (1936), «Пути небесные» (1937-1948) и незаконченные: «Солдаты» (1930) и «Иностранец» (1938). Шмелев был одним из наиболее читаемых в эмиграции авторов. Очень высокую оценку критиков получили автобиографические вещи Шмелева: «Лето Господне» и «Богомолье», в которых воспевается старая патриархальная Россия.

Особенная фигура в русской литературе XX века, в том числе зарубежной, -Алексей Михайлович Ремизов (1877-1957). Основа его литературно-исторической концепции, сложившейся оконча­тельно уже в эмиграции, мысль о хаосе бытия, неверие в победу «божеского» над «дьявольским». Его творчеству присущи фанта­стичность и гротесковость, причем не как художественные приемы, как у Гоголя, а как суть, содержание самой жизни. Отсюда в его произведениях бредовые видения, страшные сны, галлюцинации, всякая нечисть - кикиморы, бесенята, лешие и т. п. Ремизов счи­тает, что в тайну мира и его «сфер» можно проникнуть лишь во сне, который для Ремизова есть «особая действительность», в нем живет душа, выражается мир души. В 1954 г. в Париже выходит собрание «литературных снов» Ремизова - «Мартын Задека. Сонник».

Октябрьскую революцию Ремизов не принял, увидев в ней окончательное разрушение своего идеала России. Тогда он и напи­сал «Слово о погибели земли Русской» (1917 г.). Вскоре писатель уехал в Берлин, а в 1923 г. переехал в Париж, где остался жить до конца дней.

Печатался он в эмиграции очень много. Откликом на револю­цию стала его книга «Взвихренная Русь» (1927). Тогда же Ремизов погрузился в свой мир сновидений, чертей и леших - «Докука и балагуры» (1923), «Трава-мурава» (1922), «Звенигород скликанный. Николины притчи» (1924). Многие его произведения - как бы пересказ сновидений. «Огонь вещей» (1954) - о снах в русской литературе... Сновидение, утверждает Ремизов, лежит в основе мифологии, в основе человеческой истории. В тайну высших кос­мических сфер человек может заглянуть только во сне. Космос в философии Ремизова объединял все живое. Одна из лучших книг Ремизова в эмиграции «Подстриженными глазами» (1954) имеет подзаголовок «Книга узлов и закрут памяти».

Под конец жизни много занимается историей литературы, пе­рерабатывая повести Древней Руси («Бесноватые. Савва Грудцын и Соломония» (1951), «Мелюзина Брунцвик» (1952), «Круг счастья. Легенда о царе Соломоне», «Тристан и Исольда» и др.).

Одной из трагических фигур русской эмиграции 20-х гг. был Михаил Осоргин (Ильин) (1872-1942). Любовь к Родине всегда сочеталась у него с любовью к свободе. Писатель был выслан из России в 1922 г. («Философский пароход»); добровольно, как он заявил, он никогда бы Россию не покинул. Оказавшись вдалеке от нее, несмотря на всю сложность эмигрантской жизни, всегда оста­вался русским патриотом. Основная тема его творчества - Россия. Русскую литературу считал единой и откликался на все лучшее, что появлялось и в советской России, и в русском зарубежье. Эта ставило его в особое положение в кругах эмиграции.

О России его книги: «Сивцев Вражек» (1928), «Свидетель исто­рии» (1931), «Книга о концах» (1935), а также мемуарного характера «Чудо на озере», «Вещи человека», «Времена». В романе «Сивцев Вражек» (в 1990 г. он издан в России) Осоргин писал о трагическом положении, в котором оказалась Россия в годы революции и гражданской войны, о том, что нельзя видеть правду нашей истории однозначной и односторонней, ибо она была, и ее не было ни у той, ни у другой стороны. Видеть в истории только красных и белых, вряд ли видеть истину: «Стена против стены стояли две братские армии, и у каждой была своя правда и своя честь... были и бились между собой две правды и две чести, и поле битв усеяли трупами лучших и честнейших».

Алексей Николаевич Толстой (1883-1945) - представитель рус­ского реализма начала века. В эмиграции был недолго - в 1922 г. с семьей вернулся в Россию. Там, в эмиграции, начал писать «Сестры» (1-ю часть известной трилогии), создает и такие произве­дения, где уходит от современности в мир фантастики: «Граф Калиостро» (1921), «Деревенский вечер» (1921). Пишет также «Де­тство Никиты». В годы эмиграции (1918-1922) Толстым были созданы также произведения на исторические темы «Наваждение», «День Петра», «Повесть Смутного времени», в которых автор пы­тается найти разгадку русского характера.

Несколько слов надо сказать о сатириконцах. Когда в августе 1918 г. прекратилось издание журнала «Новый сатирикон», боль­шинство сотрудников уехало за границу. Это А. Аверченко, Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая), Саша Черный (Александр Михайлович Гликберг), Бухов, Реми, Яковлев. Творчество их за рубежом достаточно обширно. Особенно много печатались"Тэффи, Саша Черный, Аверченко (например, «Рассказы циника», Прага, 1922, или роман «Шутки мецената»). Это были блестящие сатирики. Их творчество до революции и в эмиграции составило целую эпоху в истории русской сатирической литературы.

И еще об одном интересном авторе зарубежья - Евгения Замя­тине. Печататься начал еще до революции. В 1914 г. была опубли­кована его повесть «На куличках». После Октябрьской революции Замятин не собирался эмигрировать. Он активно участвовал в культурной работе, публиковал очень много статей по проблемам литературы и искусства и т. д. В 1920 г. написал роман «Мы», который на родине не был напечатан, а впервые появился в Англии в 1924 г. на английском языке. Постепенно усиливается газетная травля писателя, его пьеса «Блоха», шедшая с неизменным успехом, была снята с репертуара, а книги были запрещены; роман «Мы» квалифицировался как «злобный памфлет на Советское государст­во». В 1931 г. Замятин при содействии Горького получил разрешение выехать за границу, хотя эмигрантом себя на считал, рассчитывая вернуться на Родину.

Роман Замятина «Мы» (у нас опубликован в 1990 г.) - антиуто­пия, роман-предупреждение в возможном будущем. И вместе с тем это вещь остросовременная. Роман переносит нас в общество осуществленной мечты, где решены все материальные проблемы, реализовано для всех математически выверенное счастье, а вместе с тем здесь упразднена свобода, человеческая индивидуальность, право на свободу воли и мысли. Этот роман как бы отклик на распространенную в первые годы после Октября 1917 г. наивную веру в возможность осуществления коммунистических утопий. За­мятин создал много великолепных рассказов, трагедию «Аттила» - о нашествии варваров на дряхлеющий Рим, и исторически досто­верную, виртуозную по стилю повесть «Бич Божий» (о гибнущем Риме).

Особо в ряду писателей русского зарубежья стоит имя Владимира Владимирович Набокова (1899-1977 гг.). Он не только завоевал всемирную известность, но стал одинаково «своим» для русско- и англоязычной интеллектуальной публики. Им написано восемь романов на русском языке: «Машенька» (опубликован в 1926 г.), «Защита Лужина», «Приглашение на казнь» и др.- и восемь рома­нов - на английском: «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1939), роман «Лолита», наделавший много шума, и др.

Проза Набокова интеллектуально перенасыщенная, стилисти­ческая переизбыточная, как считают некоторые литературоведы, вызывает большой интерес во многих странах. Публикация его произведений у нас, начавшаяся в период перестройки, с большим удовлетворением была встречена читающей публикой. В.В. Набоков внес серьезный вклад в пушкиниану. В 1964 г. он издал 4 томный комментарий к «Евгению Онегину» с прозаическим переводом пушкинского романа.

; Список писателей-эмигрантов первой волны и их произведений можно продолжать очень долго. Сейчас это огромное духовное богатство постепенно возвращается к нам. В последние годы бьии изданы у нас многие из названных и неназванных здесь произведе­ний. Теперь уже, кажется, не осталось тех, кто будет отрицать, что литература русского зарубежья - это богатейший пласт отечествен­ной культуры. И по корням своим, и по сюжетам, по всему своему духу она в своих лучших произведениях высоко несла великие традиции русской классики. Во многом эта литература «питалась» ностальгией. В этом ее сила и слабость. Сильная сторона прежде всего в том, что она дала прекрасные образцы поэзии и прозы на материалах дореволюционной России. Слабость - оторванность ее от тех реальных процессов, которые протекали на Родине - обре­кала ее на то, что литература русского зарубежья не имела будущего, не могла иметь продолжения ее потомками эмигрантов. Но будущее ее оказалось в другом - новые волны эмиграции пополнили ряды писателей русского зарубежья.

Много заметных и крупных имен в литературе русского зару­бежья вписала третья волна эмиграции. Это, как правило, не была добровольная эмиграция. Писателей, деятелей искусства, имевших мужество не смириться с попранием элементарных прав человека и свободы творчества, путем систематической травли, преследова­ний, угрозами вынуждали покинуть Родину или просто выбрасыва­ли за ее пределы.

Возглавляет этот обширный список по праву Александр Исаевич Солженицын.

Солженицын прошел по фронтам Великой Отечественной вой­ны, был награжден орденами и медалями. В конце войны был арестован как «изменник Родины» (по доносам, за свои литератур­ные произведения). Более десяти лет - тюрьмы, лагеря, ссылка и первая реабилитация в 1957 году. Смертельная болезнь - рак - и чудесное исцеление. Широкая известность в пору хрущевской «от­тепели» и замалчивание в годы застоя.

Литературная судьба Солженицына открылась в 1962 г. публи­кацией повести «Один день Ивана Денисовича» в журнале «Новый мир», которым руководил тогда А.Т. Твардовский. Не будет преуве­личением сказать, что повесть эта стала вершиной литературного и общественного подъема 60-х годов. Она принесла авторую извест­ность. (Повесть выдвигалась журналом на соискание Ленинской премии, но времена менялись, «оттепель» заканчивалась и ни о какой премии речи уже быть не могло.) В это же время был опубликован ряд рассказов Солженицына и прежде всего «Матре-нин двор». По словам одного из выдающихся и честнейших писа­телей нашего времени - Виктора Астафьева - «Матренин двор» стал настоящим откровением и отправной точкой целого направ­ления нашей литературы - писателей «деревенщиков».

Огромное значение повести «Один день Ивана Денисовича» не только в том, что она открыла в литературе лагерную тему. Солже­ницын показал страдания простого человека, который в нравствен­ном отношении чище, выше, чем многие руководители и деятели той поры, которых сейчас представляют жертвами и героями-стра­дальцами. Иван Денисович - истинно русский человек, как стан­ционный смотритель Пушкина, Максим Максимыч в «Герое нашего времени», мужики и бабы в «Записках охотника» Тургенева, тол­стовские крестьяне, бедные-люди Достоевского.

В 1970 г. Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе. А на его родине началась и все более усиливалась травля писателя. В печати публикуются «письма трудящихся», пи­сателей, ученых, под которыми стоят подписи и многих увенчанных наградами маститых тогда деятелей литературы и искусства. «Лите­ратурный власовец» - еще не самые сильные выражения подобных писем.

В феврале"1974 г., после выхода на Западе книги «Архипелаг ГУЛАГ», и когда «выжить» из страны Солженицына путем травли не удалось, его схватили, втолкнули в самолет и вывезли в ФРГ, лишив советского гражданства. Многие годы писатель жил и работал в США, в штате Вермонт.

Солженицын - явление русской литературы, художник миро­вого масштаба. В. Астафьев, скупой на похвалы, говорит, что с выходом «Архипелага ГУЛАГ» и «Красного колеса» перед советским читателем предстает величайших писатель современности, подвиж­ник духа.

В конце 1991 г. в Неаполе состоялся Международный симпози­ум, посвященный Солженицыну. Открывая его, профессор Витто-рио Страде отмечал, что Солженицын - более чем писатель. В таких своих произведениях, как «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо» он выступает не только как выдающийся писатель, но и глубокий исследователь-историк, ищущий в российском прошлом корни зла, приведшие его родину к упадку и запустению. В постижение сложности исторических процессов своего времени он внес вклад, превышающий вклад кого бы то ни было из его современников. Проблемам будущего России и мира посвящена его грандиозная публицистическая деятельность.

Не все бесспорно во взглядах Солженицына на прошлое и будущее. Он критикует тезис, утверждающий преемственность меж­ду Россией до и послеоктябрьской, но и его антитезис, отрицающий преемственность между этими двумя периодами, не бесспорен. Россия предстает в виде непонятной жертвы постороннего культур­ного и политического вмешательства. Возникает представление, что большевистская революция стала возможной в результате деятель­ности демонических личностей, ярко представленных в эпизоде, озаглавленном «Ленин в Цюрихе». Вызывает вопрос и его поиск некоего мифического нового пути, не капиталистического (запад­ного. Критика им Запада, вполне резонная, вызывает обвинение его в антизападничестве) и не коммунистического. В поисках такого пути было в прошлом растрачено много сил и не только в России. Взгляды Солженицына на эти проблемы содержат утопические элементы христианского социализма.

Интересны и значимы воззрения Солженицына на роль, место, долг художника в современном мире. Они нашли яркое отражение в его Нобелевской лекции.

В Нобелевской лекции Солженицын говорит о великой силе и таинстве искусства, о литературе, как живой памяти народа, о трагедии русской литературы. «Смелая национальная литература осталась там (те в ГУЛАГе), погребенная не только без гроба, но даже без нижнего белья. Голая, с биркой на пальце ноги. Ни на миг не прерывалась русская литература! - а со стороны казалась пус­тыней. Где мог бы расти дружный лес, осталось после всех лесопо­валов два-три случайно обойденных дерева». Заканчивается лекция призывом к писателям всего мира: «Одно слово правды весь мир перетянет». Сам Солженицын во всей своей жизни и творчестве руководствуется сформированным им и ставшим знаменитым фун­даментальным принципом - «жить не по лжи».

Еще один лауреат Нобелевской премии по литературе из третьей волны эмиграции - поэт Иосиф Александрович Бродский (1940- 1998).

Его творчество у нас было неизвестно широкой публике, но его знали в кругах интеллигенции. Стихи его не печатались. Поэта осудили за «тунеядство» и сослали на север, а в 1972 г. изгнали из СССР. В период преследований, когда возникла угроза изгнания, один из его друзей писатель В. Марамзин, пытаясь помочь поэту, собрал все им здесь написанное и имевшееся у знакомых. Получи­лось пять томов машинописного текста, которые он передал в самиздат, за что был арестован и осужден на 5 лет тюремного заключения условно. Марамзин покинул СССР, живет в Париже, где опубликован ряд его произведений (повесть «История женитьбы Ивана Петровича» и ряд других в традициях Кафки, Платонова, литературы абсурда: «Блондин обеего цвета», «Смешнее, чем преж­де», «Тянитолкай» и т. д.). Что касается произведений И. Бродского, то во второй половине 90-х гг. началось издание его сочинений в семи томах. Появился ряд работ, посвященных поэту: книги Л. Бат-кина «Тридцать третья буква», Н. Стрижевской «О поэзии Иосифа Бродского», переиздан сборник интервью В. Полухиной «Бродский глазами современников», а в 1998 г. еще одна книга - «Иосиф Бродский: труды и дни», составленная Л. Лосевым и П. Вайлем.

Драматична судьба известного, талантливого писателя - Викто­ра Платоновича Некрасова, автора одной из правдивейших книг об Отечественной войне - повести «В окопах Сталинграда» (за кото­рую получил Сталинскую премию), романа «В родном городе» и др. Однако стоило ему в 1962 г., еще в период хрущевской оттепели, опубликовать в «Новом мире» великолепные очерки «По обе сто­роны океана», как начались и все более усиливались гонения, обыски на квартире, задержания, отказы в публикациях и т. д. Некрасов вынужден был уехать за границу. Его лишили советского гражданства. Жил в Париже, сотрудничал в журнале «Континент», где опубликовал ряд вещей. Очень переживал свою эмиграцию. Скончался в сентябре 1987 г. в больнице Парижа. Такая же грустная участь постигла талантливого поэта-певца Александра Галича, вы­нужденного уехать из страны и скончавшегося также в Париже.

Еще один талантливый писатель - Василий Аксенов, творческая судьба которого начиналась вроде бы благополучно. С 1959 г. он успешно публикует свои рассказы, повести, романы, завоевывая признательность читателя. Популярность принесла повесть «Кол­леги» (и снятый по ней одноименный фильм), искренне описывав­шая быт и мышление советской молодежи. С 1965 г. Аксенов все больше обращался к распространенным в современной мировой литературе формам гротеска, абсурда, ирреальности. Это отразилось в его произведениях «Жаль, что вас не было с нами» (1965), «Затоваренная бочкотара» (1968), «Мой дедушка-памятник» (1972), «Поиски жанра» (1978). В 1978 г. Аксенов был одним из инициаторов создания альманаха «Метрополь», изданного без раз­решения цензуры (первоначально в восьми экземплярах). Начались гонения властей. В 1980 г. Аксенов уезжает за границу, живет в Вашингтоне. Регулярно печатается. В 1980 г. вышел его роман «Ожог» (сейчас он издан и у нас), антиутопия «Остров Крым», получившие широкую известность во многих странах. В 1989 г. закончил роман на английском языке «Желток яйца».

Были высланы или вынуждены уехать и такие известные писа­тели, как Владимир Войнович - автор романа-анекдота «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», первоначаль­но изданного за границей (у нас опубликован в журнале «Юность» № 12 за 1988 и № 1-2 за 1989 г.) За рубежом же вышел ряд его произведений, в частности, роман «Москва, 2042» - роман-анти­утопия, роман-предупреждение, в котором изображается нерадост­ное будущее Советского Союза, которое его ожидает, если перестройка не получится. Вынуждены были жить и работать за рубежом Георгий Владимов - автор «Верного Руслана», крупней­ший литературовед и писатель Лев Копелев, философ и писатель Александр Зиновьев - автор великолепных сатир «Зияющие высо­ты» и «Гомо Советикус».

Литература третьей волны эмиграции представлена, помимо названных выше и широко известных в мире, также многими именами, которые нам были почти или совсем неизвестны. Только в конце 1991 г. была издана антология русского зарубежья «Третья волна», которая дает определенное представление о некоторых из них. Это С. Довлатов, Ф. Берман, В. Матлин, Ю. Мамлеев, С. Юрье-нен, К. Косцинский, О. Кустарев, Э. Лимонов, И. Ратушинская, Саша Соколов и др. Конечно, трудно судить о них по отдельным, как правило, небольшим произведениям, помещенным в антологии. Это, может быть, и не величины первого порядка, но авторы, которые пытаются «заявить о себе».