Максим Леонидович Леонидов. Родился 13 февраля 1962 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Советский и российский музыкант, певец, актёр, поэт и телеведущий.

Максим Леонидов родился 13 февраля 1962 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) в театральной семье.

Отец - Леонид Ефимович Леонидов (настоящая фамилия Шапиро), заслуженный артист РСФСР, один из основателей знаменитых театральных капустников.

Мать - Людмила Александровна Люлько, актриса, заслуженная артистка РСФСР.

Оба его родителя служили в Ленинградском академическом театре комедии.

Впервые вышел на сцену перед публикой в 4 года, когда они всей семьей отдыхали в Доме творчества в Щелыкове. Он рассказывал: "Однажды на традиционном киносеансе у механика что-то не заладилось. В зале зажгли свет, все сидели и тихо перешептывались в ожидании продолжения. Мне сидеть не хотелось. Я вышел на сцену и запел: Шаланды, полные кефали, / В Одессу Костя привозил... «Папа, а что такое пивная»? - поинтересовался я под всеобщий хохот, будто рос среди одесских биндюжников и каждый день встречал шаланды с кефалью, как-то минуя при этом пивную".

Как вспоминал артист, с детства выступал на любой сцене, которая была поблизости: "Не обязательно пел, иногда стихи читал. Чем старше становился, тем чаще использовал любую возможность показать себя на публике".

В 1979 году закончил Хоровое училище имени М. И. Глинки при Ленинградской государственной академической капелле.

В 1983 году окончил ЛГИТМиК, курс Аркадия Кацмана и Льва Додина.

Выпускным спектаклем стало пародийное ревю «Ах, эти звёзды...». Он пародировал . Другой выпускной спектакль - «Братья Карамазовы» (роль - Иван Карамазов).

Служил в армии - в Ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа, вместе с и Евгением Олешевым.

В 1983 году стал одним из основателей ставшего популярным бит-квартета «Секрет» в составе: Максим Леонидов, Николай Фоменко, Андрей Заблудовский, Алексей Мурашов. Группа начала работать профессионально с 1985 года. Их даже сравнивали с легендарной ливерпульской четверкой.

"Мы ничего из себя не корчили. Это важно понять тем людям, которые считают, что «Секрет» косил под The Beatles. Нас оправдывает то, что мы ни одной ноты у «Битлов» не сперли. Мы взяли их эстетику. Еще нас оправдывает то, что для нас эта эстетика была крайне органична. Это была наша эстетика", - рассказывал Леонидов.

В 1989-м в рок-театре «Секрет» была поставлена пьеса «Король рок-н-ролла», Максим Леонидов исполнил роль Элвиса Пресли.

После ухода из группы в 1989 году Максим Леонидов начал сольную карьеру.

В конце 1990 года вместе с первой женой Ириной Селезнёвой репатриировался в Израиль. Там собрал музыкальную группу, назвав ее в переводе на русский «Черный рынок», затем это название студия звукозаписи забраковала и его пришлось изменить на «Политбюро Максима». Выступали с концертами в основном перед эмигрантами из стран СНГ.

В 1995-м исполнил роль Фараона (на иврите) в постановке «Иосиф и его потрясающая полосатая рубаха» - классическом мюзикле Эндрю Ллойда Веббера и Тима Райса в постановке Тель-Авивского камерного театра (реж. Авраам Феншель).

До 1996 года жил и работал в Тель-Авиве, после чего вернулся в Санкт-Петербург.

В 1996 году появилась группа Максима Леонидова «Hippoband» . Он основал ее сразу после возвращения из Израиля. В мае того же года состоялся их первый концерт.

Костяк группы составили известные, профессиональные музыканты: композитор, гитарист и аранжировщик Владимир Густов. Кстати, на его студии звукозаписи «Фаворит» записана большая часть альбомов «Hippoband». Также вошли клавишник Евгений Олешев (одноклассник Максима по хоровому училищу), басист Юрий Гурьев (знакомый Леонидову ещё по работе в группе «Собрание сочинений» и рок-театре «Секрет»).

Максим Леонидов - Привет

Своё нынешнее название коллектив получил только в 2003 году - с выходом альбома Hippopotazm. Название альбома, в свою очередь, возникло случайно, благодаря одной из входящих в него песен - «Hippopotam». Как утверждают музыканты, Владимир Густов, забивая название песни в компьютер, случайно допустил опечатку, нажав на клавишу «Z» - так и возникло это забавное словечко. Тогда Максим и Ко и решили назваться «Hippoband», а логотип группы украсил симпатичный бегемотик («тотемное животное»).

Состав группы не менялся с 1997 года, когда первый барабанщик коллектива Евгений Лепендин переехал в Москву для работы с Владимиром Пресняковым, и его место занял молодой музыкант Юрий Сонин. Постоянный состав группы Hippoband : Максим Леонидов - вокал, автор песен, гитара, губная гармошка; Владимир Густов - гитара, вокал, аранжировка; Евгений Олешев - клавишные, вокал, аранжировка; Юрий Гурьев - бас-гитара, вокал, директор группы; Юрий Сонин - ударные.

Максим Леонидов - Девочка Виденье

Регулярно появляется на театральной сцене. В 2004-м сыграл роль Громова в спектакле «Двое других» в театре «Дом». Режиссёр - единокровный брат Максима Андрей Тупиков.

В 2009-м вышел мюзикл «Продюсеры» Мела Брукса. Мюзикл с большим успехом шел в московском театре «Et Cetera» . Максим играл главную роль бродвейского продюсера Макса Бьялостока.

Написал музыку и исполнил роль Филиппа Степановича в мюзикле «Растратчики» по одноимённой повести Валентина Катаева.

В 2013-м состоялась премьера мюзикла «Pola Negri» Януша Юзефовича в ДК им. Ленсовета в Санкт-Петербурге. Максим играет роль Эрнста Любича, возлюбленного Полы Негри. Вместе с ним играет Теона Дольникова, Ирина Медведева и Светлана Вильгельм-Плащевская. 17 сентября 2014 года состоялась московская премьера мюзикла в Центральном академическом театре Российской армии.

В 2014-м сыграл одну из главных ролей в музыкальной комедии «Отпетые мошенники», также написал музыку. Вместе с ним сыграли Андрей Носков и супруга Максима - актриса Александра Камчатова.

В 2018 году на экраны вышла комедия «Найти мужа Дарье Климовой» режиссера Ивана Мережко, в которой Леонидов сыграл одного из главных персонажей - Дэна. По сюжету фильма, 40-летняя банкирша Дарья Климова, устав от одиночества, решает прибегнуть к услугам сайта знакомств, где встречает музыканта Дэна. Однако на первое свидание вместо себя она отправляет секретаршу - невзрачную Лиду. Также поступает и Дэн, посылая на свидание своего коллегу - Фила.

Периодически продолжает сотрудничество с группой «Секрет» - в основном, в периоды юбилейных дат группы. В 2012 году музыканты стали записывать новые песни. В 2013 году выпустили первый за 16 лет альбом «Секрет 30», а в 2014-м «Всё это и есть любовь». Кроме заглавной композиции известность получили песни «Забей» и «На любой стороне земли», на которые вышли клипы.

13 февраля 2015 года, в свой день рождения в посольстве Монголии в Российской Федерации получил награду «За Родину» 1 степени. Этой чести он удостоился после гастролей в Монголии в мае 2014 года в рамках празднования 75-летия победы на Халхин-Голе. В тот же день в составе бит-квартета «Секрет» Максим получил приз «Чартова дюжина» в номинации «Легенда».

Максим Леонидов - Волки

Рост Максима Леонидова: 187 сантиметров.

Личная жизнь Максима Леонидова:

Трижды был женат.

Первая жена - актриса (1961 г.р.). Они учились на одном курсе Ленинградского театрального института. Прожили вместе 17 лет. Сейчас она живет в Израиле.

Вторая жена - актриса (1975 г.р.). Поженились в сентябре 1999 года. Развелись в 2003 году из-за измены Банщиковой. Певец застал жену с любовником. Он заехал за ней на репетицию в театр на пару часов раньше условленного и увидел, как его Анна занимается сексом с другим, причем, в машине, подаренной ей самим Леонидовым.

Третья жена - актриса театра Ленсовета Александра Камчатова (1979 г.р.). В браке родились дочь Мария (2004 г.р.) и сын Леонид (2008 г.р.).

Фильмография Максима Леонидова:

1985 - Грустить не надо (музыкальный телефильм) - исполнение песни
1986 - Как стать звездой - ведущий и исполнитель песен в составе бит-квартета «Секрет»
1986 - Джек Восьмёркин - «американец» - вокал
1989 - Биндюжник и Король - Беня Крик
1997 - Старые песни о главном 3
1998 - Дух - Максимилиан фон Штольц
2003 - Убойная сила 5 - известный артист Белов
2003 - Демон полдня - Сергей Гладышев
2004 - Али-Баба и сорок разбойников - Касым
2004 - Одна тень на двоих - композитор
2008 - Не пытайтесь понять женщину - Илья Ильич Краснов, ветеринар
2011 - Высоцкий. Спасибо, что живой - импресарио Высоцкого Павел Леонидов
2012 - Белая гвардия - усатый офицер
2015 - Озабоченные, или Любовь зла - папа Алёны
2018 - - Дэн, музыкант

Дискография Максима Леонидова:

Hippoband:

1996 - «Командир»
1997 - «Проплывая над городом»
1999 - «Не дай ему уйти»
2000 - «Лучшие песни 1985-2000»
2001 - «Давай закурим!» (альбом военных песен)
2001 - «Четверг»
2003 - Hippopotazm
2004 - «146 минут в России» (концертный альбом)
2006 - «Основы фэн-шуя»
2008 - «Мир для Марии»
2009 - «Дикая штучка»
2009 - «Дом на горе» (концертный альбом)
2011 - «Папины песни»

Сольно:

1987 - «Признание»
1992 - מקסים (Maxim)
1994 - «Шоссе воспоминаний»
1996 - «Командир»
2009 - «Дикая Штучка»
2016 - «The Best»

Совместно с другими:

2000 - «Террариум - Пятиугольный грех» (совместно с Борисом Гребенщиковым, «Чиж & Co», Вячеславом Бутусовым, Александром Васильевым и музыкантами «Аквариума»);
2003 - «Тонкий шрам на любимой попе» (совместно с Андреем Макаревичем, Евгением Маргулисом, Алёной Свиридовой, Татьяной Лазаревой и «Оркестром креольского танго»).

Павел Леонидов родился в 1927 году в семье видного театрального актёра, Народного артиста СССР Леонида Леонидова (Леонид Миронович Вольфензон) и его жены, Елены Львовны Левиной (дочери известного врача-терапевта Льва Григорьевича Левина, расстрелянного по обвинению в убийстве А. М. Горького). Начиная с 1950-х годов работал конферансье и концертным администратором, вскоре превратившись в самого известного отечественного эстрадного организатора, часто именуемого «единственным советским импресарио». В этой роли стал первооткрывателем многих звёзд советской эстрады периода 1960-1970-х годов. Среди прочих, П. Л. Леонидов был администратором Иосифа Кобзона, Вадима Мулермана, Валерия Ободзинского, Ларисы Мондрус, Владимира Высоцкого, Евгения Мартынова, Аллы Йошпе, Стахана Рахимова, Клавдии Шульженко, Марка Бернеса, Гелены Великановой, Олега Ухналёва, Анатолия Днепрова.

П. Л. Леонидов - автор стихов к многочисленным песням, созданным различными композиторами для этих исполнителей. Среди них: «Так повелось» (музыка М. Фрадкина) и «Петь для России» (музыка Д. Ашкенази) для Клавдии Шульженко; «Звёзды России» (музыка М. Фрадкина) для Иосифа Кобзона (исполнялась также Людмилой Зыкиной); «А море спит», «Целый мир», «Ока», «Веточка рябины», «Звёзды на лугу» на музыку и в исполнении своего зятя Анатолия Днепрова («Веточку рябины» исполняла впоследствии София Ротару); «Первый дождь, первый снег» (музыка И. Гранова) и «Романтика» для вокально-инструментального ансамбля «Голубые гитары»; «Школьный бал» (музыка С. Дьячкова), «Песня моя, песня» (музыка О. Иванова), «Всё мы терпим от любимых» (музыка С. Березина) для вокально-инструментального ансамбля «Самоцветы»; «В шестнадцать лет», «Моя любовь», «Вот день настал», «Когда был май» на музыку и в исполнении Евгения Мартынова; «Когда приходит любовь» (музыка А. Экимяна) для Муслима Магомаева; «Память» (музыка Ю. Саульского), «Без любви» (музыка Ю. Саульского), «Анюта» (музыка Б. Ренского), «Тополиный пух» (музыка Ю. Саульского) для Вадима Мулермана (последнюю также исполнял ВИА «Поющие сердца»); «Так и будет» (музыка Б. Ренского), «Встреча» (музыка А. Тартаковского), «Любовь возвратится к тебе» (музыка А. Нестерова), «Только "да"» (музыка Бориса Ренского), «Это я» (музыка Б. Ренского), «Что-то случилось» (музыка Б. Ренского) для Валерия Ободзинского; «Снежинка» (музыка Ю. Саульского), «Песенка из детства» (музыка Б. Ренского), «Зайчик на стене» (музыка Б. Ренского), «Листопад» (музыка И. Якушенко) для Ларисы Мондрус («Снежинка» впоследствии исполнялась ВИА «Самоцветы»); «Станция конечная» (музыка Ю. Саульского) для Валентины Толкуновой; «Берёзы стонут» на музыку и в исполнении Людмилы Гурченко; «Третий день» на музыку и в исполнении Юрия Антонова; «Отгремели раскаты боёв» (музыка и слова Павла Леонидова) для Владимира Высоцкого.

До своего отъезда в США в середине 1970-х годов работал режиссёром московского Театра эстрады. Осенью 1979 годa вместе с Виктором Шульманом был одним из импресарио во время североамериканских гастролей своего племянника Владимира Высоцкого.

В последние годы жизни Павел Леонидов издал в Нью-Йорке три книги документальной прозы мемуарного характера: повести «Операция "Возвращение"» (1981) и «Переулок Лебяжий» (1982), воспоминания «Владимир Высоцкий и другие» (1983).

Дочь П. Л. Леонидова - поэт-песенник и радиоведущая Ольга Павловна Гросс (псевдоним Ольга Павлова, урожд. Леонидова), автор совместных песен со своим мужем (с 1973 года) - эстрадным певцом Анатолием Семёновичем Днепровым (настоящая фамилия Гросс). Внуки - российские бизнесмены-домейнеры (киберсквоттеры) Филипп Анатольевич Гросс и Павел Анатольевич Гросс. Двоюродный брат П. Л. Леонидова (сын родной сестры матери) - журналист и писатель Алексей Владимирович Высоцкий. Двоюродные племянник и племянница П. Л. Леонидова - поэт, актёр и автор-исполнитель песен Владимир Семёнович Высоцкий и детская писательница Ирэна Алексеевна Высоцкая.

Начиная с 1950-х годов работал конферансье и концертным администратором, вскоре превратившись в самого известного отечественного эстрадного организатора, часто именуемого «единственным советским импресарио». В этой роли стал первооткрывателем многих звёзд советской эстрады периода 1960-1970-х годов. Среди прочих, П. Л. Леонидов был администратором Иосифа Кобзона , Вадима Мулермана , Валерия Ободзинского , Ларисы Мондрус , Владимира Высоцкого , Евгения Мартынова , Аллы Йошпе , Стахана Рахимова , Клавдии Шульженко , Марка Бернеса , Гелены Великановой , Олега Ухналёва , Анатолия Днепрова , «Весёлых ребят» . П. Л. Леонидов - автор стихов к многочисленным песням, созданным различными композиторами для этих исполнителей. Среди них: «Так повелось» (музыка М. Фрадкина) и «Петь для России» (музыка Д. Ашкенази) для Клавдии Шульженко ; «Звёзды России» (музыка М. Фрадкина) для Иосифа Кобзона (исполнялась также Людмилой Зыкиной); «А море спит», «Целый мир», «Ока », «Веточка рябины», «Звёзды на лугу» на музыку и в исполнении своего зятя Анатолия Днепрова («Веточку рябины» исполняла впоследствии София Ротару); «Первый дождь, первый снег» (музыка И. Гранова) и «Романтика» для вокально-инструментального ансамбля «Голубые гитары»; «Школьный бал» (музыка С. Дьячкова), «Песня моя, песня» (музыка О. Иванова) для ансамбля «Весёлые ребята», «Всё мы терпим от любимых» (музыка С. Березина) для вокально-инструментального ансамбля «Самоцветы»; «В шестнадцать лет», «Моя любовь», «Вот день настал», «Когда был май» на музыку и в исполнении Евгения Мартынова ; «Когда приходит любовь» (музыка А. Экимяна) для Муслима Магомаева ; «Память» (музыка Ю. Саульского), «Без любви» (музыка Ю. Саульского), «Анюта» (музыка Б. Ренского), «Тополиный пух» (музыка Ю. Саульского) для Вадима Мулермана (последнюю также исполнял ВИА «Поющие сердца»); «Так и будет» (музыка Б. Ренского), «Встреча» (музыка А. Тартаковского), «Любовь возвратится к тебе» (музыка А. Нестерова), «Только „да“» (музыка Бориса Ренского), «Это я» (музыка Б. Ренского), «Что-то случилось» (музыка Б. Ренского) для Валерия Ободзинского ; «Снежинка» (музыка Ю. Саульского), «Песенка из детства» (музыка Б. Ренского), «Зайчик на стене» (музыка Б. Ренского), «Листопад» (музыка И. Якушенко) для Ларисы Мондрус («Снежинка» впоследствии исполнялась ВИА «Самоцветы»); «Станция конечная» (музыка Ю. Саульского) для Валентины Толкуновой ; «Берёзы стонут» на музыку и в исполнении Людмилы Гурченко ; «Третий день» и «Белая метель» на музыку и в исполнении Юрия Антонова ; «Отгремели раскаты боёв» (музыка и слова Павла Леонидова) для Владимира Высоцкого .

До своего отъезда в США в середине 1970-х годов работал режиссёром московского Театра эстрады. Осенью 1979 года вместе с Виктором Шульманом был одним из импресарио во время североамериканских гастролей своего племянника Владимира Высоцкого .

В последние годы жизни Павел Леонидов издал в Нью-Йорке три книги документальной прозы мемуарного характера: повести «Операция „Возвращение“» (1981) и «Переулок Лебяжий» (1982), воспоминания «Владимир Высоцкий и другие» (1983).

Семья

Книги П. Л. Леонидова

• Операция «Возвращение»: повесть. Нью-Йорк: Русское книгоиздательство, 1981.
• Переулок Лебяжий. Художник - Михаил Шемякин . Нью-Йорк: Русское книгоиздательство, 1982.
• Владимир Высоцкий и другие. Нью-Йорк: Русское книгоиздательство, 1983; с подзаголовком «Средство от себя» - Красноярск : Красноярец, 1992.

Образ Леонидова в кино

Напишите отзыв о статье "Леонидов, Павел Леонидович"

Примечания

Отрывок, характеризующий Леонидов, Павел Леонидович

– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.

Настоящая фамилия Вольфензон.

(22.5.1873, Одесса - 6.8.1941, Москва)

Актер, режиссер, педагог. Народный артист СССР (1936).

Родился в интеллигентной еврейской семье, в роду были врачи, нотариусы. Обладая натурой сильной и импульсивной, он несколько раз перерешает свою судьбу - из Ришельевской гимназии ушел, не кончив курса; после трех лет любительства - военная служба; сезон в труппе «городской народной аудитории», игравшей для рабочей публики Одессы; выдерживает экзамены в Московское императорское театральное училище и после года занятий уходит.

В 1896 - 1901 гг., быстро выдвинувшись, он играет в труппе Н. Н. Соловцова в Киеве и в Одессе; среди пьес, в которых он занят, многие совпадают с репертуаром МХТ и даже предваряют его: так, Медведенко, а затем Треплева («Чайка») он играет в сезон 1896/97 г., князя Шаховского в «Царе Федоре Иоанновиче» - в сезон 1899/900 г., Соленого в «Трех сестрах» - в сезон 1900/01 г. Осенью 1901 г. он дебютирует в Москве у Корша ролью Хлестакова; прославился в нервной драматической роли Константина (премьера «Детей Ванюшина» Найденова была, кажется, самым значительным событием московского сезона 1901/02).

С 18 февраля 1903 г. вступает в Художественный театр - дебют в роли Васьки Пепла («На дне», 25 марта 1903). Еще в провинции и у Корша было ясно, что этот актер, с его великолепным голосом огромного диапазона, с его приковывающими к себе глазами, с внушительностью фигуры, не связанный с определенным амплуа (в «Горе от ума» он играл и Молчалина, и Загорецкого, и Чацкого), тяготеет к искусству больших чувств и мыслей. У него были все данные, чтобы в начале века сварьировать судьбу русских провинциальных трагиков (в юности его восхитил Иванов-Козельский); приход в МХТ, этика и эстетика которого казались антитезой их бурного существования, обещал в будущем кризисные моменты, и ими в самом деле была богата «мхатовская» биография Леонидова. Но вряд ли вне Художественного театра могли бы раскрыться глубинные темы, волновавшие его ум и душу. Этот актер-глыба обладал болезненно чутким слухом; его героев - современников его зрителей, людей в пиджаках - терзало ощущение неустойчивости мира, их напряженная мысль прорывалась к разгадкам мировой несправедливости. В них - как в Ваське Пепле и в Лопахине, которого Леонидов играл с премьеры «Вишневого сада», - жила нерастраченная сила, жгучая тоска. Соленый, которого он начал играть в «Трех сестрах» с 1906 г., был особо интересен артисту: он знал в этом человеке из казармы неподдельность все той же («вселенской») тоски и отчаянную жажду справедливости - в их унизительно смещенном, пошлом варианте («почему барону можно, а мне нельзя?»). Он играл ожесточенно и язвительно.

Философская ирония, крупный масштаб были свойственны его «характерным» ролям: так он играл Боркина ("«Иванов», 1904), Карстена
Иервена («У царских врат», 1909), Городулина («На всякого мудреца довольно простоты», 1910). Блуменшена («У жизни и лапах», 1911), Тропачева («Нахлебник», 1912). В кричащих, резких деталях, в странностях жеста и интонаций проступала гиперболичность (Скалозуб, «Горе от ума», 1906; Ляпкин-Тяпкин, «Ревизор», 1908). В сатире, как и в философской драме, Леонидов вел трагические темы. Мотив смерти как несправедливой неизбежности, быть может острее, чем в философских схемах «Жизни Человека» (1907), звучал в водевиле «Лебединая песня» (Калхас. «Чеховский спектакль» Первой студии, 1917), в монологах об упущенной, дурацки пролетевшей жизни, обращенных старым актером в темноту опустелого зала. Смерть как отрицание прожитой жизни, как разоблачение ее исходной тщеты - так читался финал старика Пазухина («Смерть Пазухина», 1911). Тот же мотив слышался в финале Ульрика Бренделя из «Росмерсхольма» (Леонидов играл его в спектакле Первой студии, 1918). Из позднейших ролей актера к этому циклу относится Плюшкин («Мертвые души», 1932) - Леонидов был в роли по-своему монументален, являя образ полного, совершенного опустошения, полной мертвенности.

Отсвет трагических философских тем возникал в его исполнении роли убийцы в эффектной и мрачной пьесе Леонида Андреева «Мысль» (1914): разум обнаруживает ненадежность мира, но обнаруживается и ненадежность разума; мысль не выдерживает устроенного ей испытания. Леонидов на пределе нервной силы играл сцену, когда симулирующий безумие доктор Керженцев чувствует себя впрямь безумным.

Звездным часом Леонидова были «Братья Карамазовы» (1910). Роль Мити была подготовлена давним интересом актера к Достоевскому (он играл Ганю Иволгина в «Идиоте» и Раскольникова в «Преступлении и наказании» у Соловцова, Ивана Карамазова у Корша). Не столь бесспорен, но значителен был успех в «Пер Гюнте» (1912). В трагедии и в драматической поэме Леонидов как бы реабилитировал мир. Не только его герои - Митя Карамазов и ибсеновский Пер Гюнт - любили жизнь превыше ее смысла, но и сам трагик открывал себя ей навстречу. В сцене «В Мокром» Митя был наполнен восторгом праздника, нежностью к Грушеньке. В сцене с умирающей матерью Пер Гюнт рассказывал сказку со всей силой поэтической веры.

Актера манил Шекспир (в свой первый сезон в МХТ он сыграл в «Юлии Цезаре», 1903. - римлянин Кассий убивал во имя справедливости и знал, что справедливость не восторжествует). Он мечтал о Гамлете (в августе-сентябре 1911 репетировал с Сулержицким, но вопрос о двух исполнителях вскоре отпал, и роль осталась за Качаловым). Оправляясь от тяжелой душевной болезни, постигшей его, он исподволь - в имении Стаховича - готовил роль Отелло, которую собирался сыграть со студийцами. История работы Леонидова над «Отелло» так же драматична, как история его работы над «Каином». Роль первого вопрошателя-богоборца была назначена ему еще в 1906 г., но духовная цензура остановила постановку мистерии Байрона. Леонидов сыграл ее лишь в 1920-м, - спектакль, вынашивавшийся так долго, прошел всего 8 раз. Столь же несчастливо завершилась многолетняя работа над ролью Отелло: в процессе этих занятий Леонидов особенно сблизился со Станиславским, стал адептом его «системы» и, по отзывам немногих свидетелей, бывал гениален на репетициях; к несчастью, преследовавшая его боязнь пространства (агорафобия) снова охватила Леонидова на премьере (спектакль прошел 10 раз).

В числе поздних работ Леонидова - Пугачев (1925), которого он играл куда менее красочно и смачно, чем написана эта роль Треневым в «Пугачевщине»: вел прежде всего мотив бунта и пленной силы. В 1931 г. он сыграл профессора Бородина в «Страхе» - спектакль прошел более 200 раз, в роли, по свидетельству П. А. Маркова, смещались акценты, ослабевал драматизм, с которым актер решал тему «перестройки», «прозрения» заблуждающегося ученого (тему, дежурную в театре начала 30-х гг.).

Последней актерской работой Леонидова был умирающий от рака Егор Булычов (1934): он попытался с прежней своей мощью задавать свой вопрос Богу - «зачем смерть?». Но трактовка не нашла поддержки. Роль повисла. «Леонидов есть Леонидов, - писал Немирович-Данченко. - Огромного нерва, взрывов, захватывающих минут, совершенно необыкновенно простых интонаций, великолепных оттенков текста - и - никакого рисунка. Поэтому то и дело ряд сцен совсем пустых, даже тягостных для него». В 1935-1937 гг. репетировал роль Пимена в «Борисе Годунове» (Пушкиным Леонидов занимался весьма серьезно), но спектакль не был выпущен.

Занялся педагогикой (с 1935 - в ГИТИСе, художественным руководителем которого стал в 1939-м).

Как режиссер он пробовал себя еще до революций - в Первой студии репетировал (но не довел до премьеры) одноактную «Флорентийскую трагедию» Уайльда (1916-1917); в МХАТ поставил «Землю» (1937, с Н. М. Горчаковым) и «Достигаева и других» (1938, с И. М. Раевским). От работы над «Кремлевскими курантами» отошел, не приняв замечаний Немировича-Данченко (имя его на афише осталось).