(Марианна Кушнерова в роли Дуни из к/ф "Станционный смотритель", 1973 )

Дуня (полное имя Авдотья Самсоновна Вырина) - один из главных персонажей повести Пушкина «Станционный смотритель», входящей в цикл произведений под названием «Повести Белкина». Единственная отрада своего старенького отца, рукодельница и красавица, пользующаяся всеобщей любовью и особенным вниманием, она по словам старика-смотрителя была точной копией своей покойной матушки, его гордостью и самой большой ценностью.

Жила в глухой деревеньке Н. обычная русская 14-тилетняя девушка, помогала отцу по хозяйству, отличалась трудолюбием и усердием, и как все девушки в её возрасте мечтала о красивой любви и счастливом замужестве. Её наивностью и неопытностью, мечтами о лучшей жизни воспользовался заезжий молодой человек, который втерся в доверие к её отцу, тайком увез из отчего дома и соблазнил, навсегда покрыв позором её честное имя и разбив сердце бедному старику.

Характеристика героини

Черты характера героини в повести выражены немного расплывчато. О ней определенно можно сказать что она от природы ласкова и добра, проворна и сообразительна, имеет привлекательную внешность (большие голубые глаза, длинные белокурые волосы), пользуется вниманием и благосклонностью проезжающих. Привыкнув к уважительному обращению и вниманию, Дуня скорее всего верит в свою особенность и в то что, она достойна лучшей жизни, чем ту которую имеет.

Также в характере Дуни можно отметить смелость и отсутствие робости в общении с останавливающимися на ночлег людьми (могла вступить с ними без боязни в разговор, разрешала поцеловать себя в щечку незнакомым мужчинам). Причем она запросто кокетничает с ними и точно знает что пользуется популярностью у мужчин и даже в некотором роде это использует, но не из дурных или корыстных побуждений, а например, чтобы защитить своего старенького отца от нападок богатых путешественников, если у них плохое настроение или желание на ком-то сорвать свою злость. Все таки она по-своему любила и уважала отца, хоть и сбежала от него и не навещала много лет. На его могиле она плачет и сожалеет о случившемся, что говорит о её горячем желании искупить свою вину перед бедным стариком, для которого она была светом в оконце.

Мечтательная и наивная она поддается соблазну и уезжает с опутавшим её обещаниями гусаром Минским в далекий Петербург. И хотя она едет в блестящую и богатую жизнь, о которой так долго мечтала, всю дорогу её мучает совесть и она горько и безутешно плачет, чувствуя себя виноватой в том, что бросила и предала отца. Красивый и молодой Минский снимает для Дуни огромную, шикарную квартиру в центре столицы и навещает её там время от времени, как того требовали приличия того времени. Молодая содержанка получает красивую, модную одежду, служанок, живет на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Дуня любит Минского, он её вероятно тоже, относится к ней очень нежно и заботливо, не собирается бросать и обещает сделать счастливой.

Когда отец Дуни пешком добирается до столицы и умоляет отдать дочь, сожитель Дуни грубо выгоняет его и тот тихо угасает в глухой деревне, больше никогда не увидев своей единственной утехи в жизни. После его смерти красивая молодя барыня с тремя детьми (по описанию это и есть Дуня) наконец то приезжает его навестить, но уже поздно. Есть только заросшая травой могила на сельском кладбище, куда она и идет просить у отца прощения и искупления своей вины перед ним.

Образ героини в произведении

(Дуня на могиле отца, художник М. Добужинский, 1905 )

Дуня, окружив себя фальшивым блеском богатства и ложными друзьями, не обретает той радостной и счастливой роскошной жизни в столице, о которой она так мечтала. Бросив умирать отца в скорбном одиночестве, она всю жизнь раскаивалась в том, что ради любви к мужчине предала самого близкого человека. Это чувство вины преследовало её всю жизнь, отравляла все радостные моменты и делала её несчастной. Все мы в погоне за удачей и личным счастьем должны на примере главной героини повести Пушкина «Станционный смотритель» осознавать свою ответственность перед близкими людьми, и понимать как наши действия могут отразиться на их здоровье и психическом состоянии. На чужом несчастье счастья не построишь, Дуня поняла это уже слишком поздно и ничего уже было не изменить.

Образ Дуни Раскольниковой

Другим важнейшим персонажем в романе является Дуня Раскольникова. Вспомним слова Свидригайлова о Дуне: "Знаете, мне всегда было жаль, с самого начала, что судьба не дала родиться вашей сестре во втором или третьем столетии нашей эры, где-нибудь дочерью владетельного князька или там какого-нибудь правителя, или проконсула в Малой Азии. Она, без сомнения была бы одна из тех, которые претерпели мученичество, и уж, конечно бы, улыбалась, когда бы ей жгли грудь раскаленными щипцами. Она бы пошла на это нарочно сама, а в четвертом и в пятом веках ушла бы к Египетскую пустыню и жила бы там тридцать лет, питаясь кореньями, восторгами и видениями. Сама она только того и жаждет, и требует, чтобы за кого-нибудь какую-нибудь муку поскорее принять, а не дай ей этой муки, так она, пожалуй, и в окно выскочит " (6; 365).

Мережковский морально отождествляет Соню и с Дуней: «В чистой и святой девушке, в Дуне, открывается возможность зла и преступления, - она готова продать себя, как Соня… Здесь тот же основной мотив романа, вечная загадка жизни, смешение добра и зла».

Дуня, как и Соня, внутренне стоит вне денег, вне законов терзающего ее мира. Как сама, по своей воле, пошла она на панель, так сама же, по своей твердой и несокрушимой воле, она не наложила на себя рук.

За брата, за мать она готова была принять любую муку, а вот за Свидригайлова она не могла и не хотела пойти слишком далеко. Она не настолько его любила, чтобы ради него порвать с семьей, переступить через законы, гражданские и церковные, бежать с ним, чтобы спасти его, из России.

Дуня заинтересовалась было Свидригайловым, ей даже стало жаль его, она захотела образумить и воскресить его и призвать к более благородным целям. Она потребовала «с сверкающими глазами», чтобы он оставил в покое Парашу, очередную и подневольную жертву его чувственности. «Начались сношения, таинственные разговоры, - исповедуется Свидригайлов, - нравоучения, поучения, упрашивания, умаливания, даже слезы, - верите ли, даже слезы! Вот до какой силы доходит у иных девушек страсть к пропаганде! Я, конечно, все свалил на свою судьбу, прикинулся алчущим и жаждущим света и, наконец, пустил в ход величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда и никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения».

Именно нетерпеливая безудержная страсть Свидригайлова, в которой Дуня безошибочно чуяла готовность перешагнуть через иные незыблемые для нее нормы, испугала ее. «Авдотья Романовна целомудренна ужасно, - поясняет Свидригаилов, - неслыханно и невиданно... может быть, до болезни, несмотря на весь свой широкий ум...».

Дуня не могла принять предложений Свидригайлова, вмешалась жена Свидригайлова, начались сплетни, появился Лужин, найденный той же Марфой Петровной. Дуня уехала в Петербург, а за ней и Свидригайлов. В Петербурге Свидригайлов узнал тайну Раскольникова, и в воспаленном его мозгу возникла мысль о шантаже: сломить гордость Дуни угрозой выдать брата, склонить ее к себе обещанием спасти его.

Свидригайлов кружит вокруг Дуни, движимый двойственными мотивами, он преклоняется перед ее нравственным величием, он благоговеет перед нею, как очищающим и спасительным идеалом, и он вожделеет, как грязное животное. «NB, - читаем мы в черновых записях, - ему пришло между прочим в голову: как это он мог давеча, говоря с Раскольниковым, отзываться о Дунечке действительно с настоящим восторженным пламенем, сравнивая ее с великомученицей первых веков и советуя брату ее беречь в Петербурге - и в то же самое время знал наверно, что не далее как через час он собирается насиловать Дуню, растоптать всю эту божественную чистоту ногами и воспламениться сладострастием от этого же божественно-негодующего взгляда великомученицы. Какое странное, почти невероятное раздвоение. И однако ж так, он к этому был способен».

Дуня знает, что Свидригайлов не просто злодей, и в то же время понимает, что от него можно всего ожидать. Именем брата Свидригайлов заманивает ее в пустую квартиру, в свои комнаты, из которых никто ничего не услышит: «Хоть я и знаю, что вы человек... без чести, но я вас нисколько не боюсь. Идите вперед, - сказала она, по-видимому спокойно, но лицо ее было очень бледно».

Свидригайлов психологически оглушает Дуню: Родион убийца! Она мучилась за брата, она уже была подготовлена всем поведением возлюбленного Роди к чему-то чудовищному, но все же не могла поверить: «...быть не может... Это ложь! Ложь!».

Свидригайлов, владея собою, как в иных случаях владеет собой маньяк, идущий через помехи и препятствия к своей неподвижной цели, спокойно и убедительно объясняет Дуне побудительные причины и философию двойного убийства, совершенного Раскольниковым.

Дуня потрясена, она в полуобмороке, она хочет уйти, но она в плену, Свидригайлов останавливает ее: Родиона можно спасти. И называет цену: «...судьба вашего брата и вашей матери в ваших руках. Я же буду ваш раб... всю жизнь...».

Оба в полубреду, но и в полубредовом состоянии оба понимают слово «спасение» по-разному. Свидригайлов говорит о паспорте, о деньгах, о бегстве, о благополучной, «лужинской», жизни в Америке. В сознании Дуни нерасчлененно встает вопрос и о механическом спасении брата и о его внутреннем состоянии, о его совести, об искуплении преступления.

Перспектива механического спасения брата не может парализовать ее волю, ее гордость. «Доноси, если хочешь! Ни с места! Не сходи! Я выстрелю!..». При первом же движении Свидригайлова она выстрелила. Пуля скользнула по волосам Свидригайлова и ударилась в стену. В насильнике, в звере проскользнули человеческие черты: нерассуждающая храбрость, своеобразное мужское благородство, заставившее его предоставить Дуне еще раз и еще раз шанс убить его. Он велит ей снова стрелять, после осечки он инструктирует ее, как надо аккуратно зарядить револьвер. И произошло неожиданное, неожиданное движение в душах обоих: Дуня сдалась, а Свидригайлов не принял жертвы.

Он стоял пред нею в двух шагах, ждал и смотрел на нее с дикою решимостью, воспаленно-страстным, тяжелым взглядом. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее. «И... и уж, конечно, она убьет его теперь, в двух шагах!..».

Вдруг она отбросила револьвер.

«- Бросила! - с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы он и сам не мог во всей силе определить.

Он подошел к Дуне и тихо обнял ее рукой за талию. Она не сопротивлялась, но, вся трепеща как лист, смотрела на него умоляющими глазами. Он было хотел что-то сказать, но только губы его кривились, а выговорить он не мог.

Отпусти меня! - умоляя сказала Дуня.

Свидригайлов вздрогнул...

Так не любишь? - тихо спросил он.

Дуня отрицательно повела головой.

И... не можешь?.. Никогда? - с отчаянием прошептал он.

Никогда! - прошептала Дуня.

Прошло мгновение ужасной, немой борьбы в душе Свидригайлова. Невыразимым взглядом глядел он на нее. Вдруг он отнял руку, отвернулся, быстро отошел к окну и стал пред ним.

Прошло еще мгновение.

Вот ключ!.. Берите; уходите скорей!..».

У писателя школы Сю или Дюма сцена эта не вышла бы за пределы мелодрамы, и «добродетельное» ее завершение выглядело бы ходульно. Достоевский заполнил ее удивительным и психологическим и нравственным содержанием. В Дуне, в этой возможной великомученице, где-то подспудно таилось женское тяготение к Свидригайлову - и не так-то просто было ей третий раз стрелять, зная уже наверно, что убьет его. Скрытые, подсознательные импульсы, прочитанные Достоевским в своей героине, не унижают ее, они придают ее облику органическую достоверность. И тут новый оборот: в Свидригайлове человек победил зверя. Не доверяя самому себе, торопя ее, Свидригайлов отпустил Дуню. Зверь уже было добился своего, Дуня очутилась в полной его власти, но человек опомнился и дал свободу своей жертве. Выяснилось, что под мохнатой звериной шкурой Свидригайлова билось тоскующее сердце, жаждавшее любви. В черновых записях у Достоевского записана фраза с тем, чтобы пристроить ее «куда-нибудь»: «Точно так же, как каждый человек на луч солнца отзывается». «Скот», - бросает Дуня настигающему ее Свидригайлову. «Скот? - повторяет Свидригайлов. - Полюбить вы, знаете ли вы, можете и можете меня в человека пересоздать». «А ведь, пожалуй, и перемолола бы меня как-нибудь... Э! к черту! Опять эти мысли, все это надо бросить, бросить!..». Несмотря на разительный контраст чувств и вожделений, несмотря на грязные помыслы и намерения, в Свидригайлове победил тоскующий человек.

И тут-то окончательно определяется трагедия Свидригайлова. Человек победил, но человек-то это был опустошенный, растерявший все человеческое. Все человеческое было ему чуждо. Этому человеку нечего было предложить Дуне, ему самому нечем и незачем было жить. Луч солнца сверкнул и погас, наступила ночь - и смерть.

В бодрствовании и забытьи, в минуты просветления и среди кошмаров и бредов предсмертной ночи перед Свидригайловым стал возникать образ Дунечки как символ несбывшихся надежд, как утраченная звезда.

Жертвенность Сони осветила новым светом жертвенность матери и сестры Раскольникова, переключив ее смысл из русла узких семейных взаимоотношений в сферу всеобщего, касающегося судеб всего человеческого рода: в этом неправедном мире, таком, каков он есть, возможно спасение одного, но только за счет тела и души других; да, Раскольников может выйти в люди, но для этого мать его должна погубить свое зрение и пожертвовать дочерью, его сестрой, которой придется повторить, в какой-то вариации, жизненный путь Сонечки.

Закон этот вызывает презрение и негодование, жалость и ожесточение, сострадание и жажду мести у Раскольникова, но он имеет и другую сторону, которую теория Раскольникова не учитывала, не предвидела и не способна была понять. Мать добровольно готова отдать дочь на заклание, сестра добровольно готова взойти на Голгофу во имя любви к нему, неоценимому и не сравнимому ни с кем Роде. И здесь снова именно Сонечка Мармеладова переводит всю проблему из границ семейной любви, из области частной жизни, в сферу всеобщего.

«Авдотья Романовна была замечательно хороша собою - высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, - что и высказывалось во всяком ее жесте, и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые. Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у нее был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед, вместе с подбородком, - единственная неправильность в этом прекрасном лице, но придававшая ему особенную характерность и, между прочим, как - будто надменность. Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем веселое, задумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех, веселый, молодой, беззаветный». Авдотья Романовна была поистине красивой и привлекательной девушкой. Все мужчины, которые оказывались рядом с ней, не могли не обратить на нее внимание, в том числе Разумихин и Свидригалов. Ф.М. Достоевский, описывая внешность Дуни, не один раз сравнивает ее с братом, и это не случайно. Души родных людей не могут не иметь сходств. Так, брату и сестре достались в наследство пылкий темперамент, гордость, самоуверенность и решимость. Природный ум позволил им оценивать любые явления жизни с собственной точки зрения, а также всегда сохранять серьёзность. Эти богатые задатки позволяли развиться обеим личностям до больших высот, но различия во внешних обстоятельствах сделали их характеры во многом противоположными. Особенно сильно отличало Дуню от Раскольникова одно качество - терпеливость. Отсюда и другие черты её характера, отсутствующие у брата: мягкость, жертвенность, доброта, чистота. И мать, и Дмитрий Прокофьевич не раз произносили в восхищении и с уважением: “Она ангел!” Однако к убийству и Родион и Дуня были одинаково близки, и лишь случайность спасла Авдотью Романовну от бремени неспокойной совести. “А вы знаете, Авдотья Романовна, вы сами ужасно как похожи на вашего брата, даже во всём!” -- догадался однажды Разумихин и, конечно, упростил суть их сходства, однако во многом попал в точку. Эти проницательные, решительные, гордые, во многом отчаянные, ищущие и требовательные люди с пылкими сердцами и широким умом действительно имеют много общего, но с той разницей, что одного жизнь сделала преступником, а другую уберегла от греха. Всё это становится ясно благодаря мастерству Достоевского в изображении противоречивого человеческого сознания. Однако сам автор настаивал на том, что познать человека до конца нельзя: “Человек есть тайна”, которую можно лишь вечно разгадывать.

Впервые в романе мы узнаем об Авдотье Романовне из письма матери Родиона Пульхерии Раскольниковой. Мы узнаем о ее тяжелой судьбе и о том, что она готова пожертвовать собой ради своего брата. По сути, это принесение в жертву одного человека с целью обеспечить деньгами другого, чтобы этот другой преуспел в жизни. Она хочет выйти замуж за Лужина, надеясь, что он, впоследствии, так как является человеком весьма обеспеченным, будет помогать и Родиону. Для себя же она бы никогда не совершила что-нибудь подобное, но вот за брата, подавляя нравственное чувство, продавала свое спокойствие, свободу, совесть, тело - без колебаний, без ропота, без единой жалобы. Раскольников сразу же понял, к чему приведет этот брак. Когда бы Дуня поняла, что сделала, она бы не выдержала презрения к самой себе, не смогла бы привыкнуть. Мать жила бы отдельно без средств к существованию и ни о какой помощи со стороны Лужина речи быть не могло. И хотя Дуня была умна и «имела ум своего брата», но она все, же до последнего не хотела верить в то, что ее надежды неоправданны, и закрывала глаза на очевидное. «Перед тем как решиться, Дунечка не спала всю ночь и ходила взад и вперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась перед образом, а наутро объявила мне, что она решилась», - писала Пульхерия Раскольникова своему сыну. Раскольников не принял эту жертву, но Дуня пытается его переубедить. «- Брат, - твердо и тоже сухо отвечала Дуня, - во всем этом есть ошибка с твоей стороны. Я за ночь обдумала и отыскала ошибку. Всё в том, что ты, кажется, предполагаешь, будто я кому-то приношу себя в жертву. Совсем это не так». Но здесь нужно отметить, что Авдотья Романовна не столько хочет убедить в этом брата, сколько пытается сама поверить в это. Она хватается за эту возможность. Ее толкает на это бедность ее семьи, граничащая с нищетой. У них с матерью практически нет средств к существованию. Они живут на маленькую пенсию Пульхерии Раскольниковой и на деньги, которые зарабатывает Дуня в качестве гувернантки. Так еще они умудряются отсылать деньги горячо любимому сыну и брату! Дуня добровольно и сознательно берет на себя очень тяжелый крест; но и мать и дочь - обе дорожат предположенным браком и считают его за счастье, потому что он дает им возможность, по крайней мере, неопределенную надежду, вытащить бесценного Родю, то есть нашего героя, из болота нищеты на гладкую и твердую дорогу. Авдотья Романовна из тех женщин, которые сами ищут, какую бы им муку принять. Здесь нелишним будет упомянуть слова Свидригайлова: «Знаете, мне всегда было жаль, с самого начала, что судьба не дала родиться вашей сестре во втором или третьем столетии нашей эры... Она, без сомнения, была бы одна из тех, которые претерпели мученичество, и уж, конечно бы, улыбалась, когда бы ей жгли грудь раскаленными щипцами». Бедность закалила её, научила терпеть, а самолюбие и требовательность к себе не позволили уронить достоинство. Решающим моментом была встреча Раскольникова и Лужина в квартире Дуни. Все ее надежды окончательно развеялись. Она решилась посмотреть правде в глаза и принять реальность. К тому же, она интуитивно понимала, что тот момент они с матерью были не одни. И дело здесь было не в том, то они теперь были рядом с Родионом, а в том, что в их жизни появился Разумихин. Дуня ощущала его поддержку и догадывалась о его симпатии к ней. Лужин перестал быть для нее единственной надеждой, и она отказалась от этого брака, от этой жертвы.

Нужно заметить, что жертвенность свойственна семье Раскольниковых. Мать жертвует дочерью ради благополучия сына, причем ее постоянно мучает совесть. Дуня жертвует собой ради брата. И сам Родион, можно сказать, делает то же самое. Одна из причин, которые толкнули его на убийство, было желание помочь своей семье. Все члены этой семьи горячо любили друг друга. Иначе говоря, жертвенный круг, жертвенный крестный путь оказывается неизбежным для семьи Раскольниковых. В критике также есть мнение, что эта жертва и есть преступление. Ведь преступление для Достоевского - это не столько проявление патологического больного в существе человека (а таковым автор тоже, безусловно, интересуется), сколько примета общественного неблагополучия, след болезненных и опасных поветрий в умах современной молодежи. На преступление толкает в одинаковой мере и нищета, и ощущение реального бесправия, безрезультатности обычных усилий по усовершенствованию жизни.

Если же говорить о жертве, то можно провести параллель между Сонечкой Мармеладовой и Дуней. Сам Раскольников делает это: «Тут мы и от Сонечкина жребия, пожалуй, не откажемся! Знаете ли вы, Дунечка, что Сонечки жребий ничем не сквернее жребия с господином Лужиным». Раскольников боится, что Дуню постигнет та же судьба. Ведь на самом-то деле большой разницы нет в жертве Сони и готовящейся жертве сестры Раскольникова. История Дуни отличается лишь тем, что внешне все будет казаться правильно и порядочно, то есть будут соблюдены все правила приличия, а о деятельности Сонечки, увы, можно судить теперь даже по ее внешнему облику. Дуня Раскольникова собирается выйти замуж за совершенно чуждого ей человека только потому, что не хочет позволить матери и брату опуститься до нищенского существования, чтобы улучшить материальное состояние своей семьи. Она тоже продает себя, но, в отличие от Сони, она еще имеет возможность выбирать "покупателя". И Катерина Ивановна, и Раскольников говорят о бессмысленности жертвы Сонечки. Между прочим, выдвинутое Раскольниковым обвинение в адрес Сони Мармеладовой идет как бы параллельно с его обвинением в адрес сестры Дуни. Раскольников упрекает сестру, что она возлюбила брата своего более, чем саму себя: «... И что это она (Пульхерия Раскольникова) пишет мне: "Люби Дуню, Родя, а она тебя больше себя самой любит"; уж не угрызения ли совести ее самое втайне мучат за то, что дочерью сыну согласилась пожертвовать. "Ты наше упование, ты наше все". О, мамаша!.." Злоба накипала в нем все сильнее». Итак, главное, можно сказать, преступление Дуни заключается в том, что она возлюбила Родиона Раскольникова более, чем саму себя, что она для него собой жертвует. Собственно, то же можно сказать и о Соне Мармеладовой, отдавшей на продажу свое тело ради спасения семьи. Необходимо вспомнить слова Раскольникова: «Господи, какая, правда! Подлец человек! И подлец тот, кто его за это подлецом называет». Для людей с неистребимой совестью, с проснувшимся сознанием, коими были Соня и Дуня (у них даже имена похожи), привыкание - высший предел подлости. Привыкнуть - это задушить в себе все человеческое, отказаться от всякого права на жизнь, чувствовать, действовать, любить. Привыкнуть - это значит стать подлецом, как Лужин, или согласиться жить подлой жизнью, принять подлую судьбу, что вознамерилась сделать Авдотья Романовна, став невестой Лужина. Подлость - это также примирение с «честностью» проститутки, соглашающейся жить своим «трудом» и отказывающейся жить на «даровщину», милостыней.

Раскольников любит свою сестру так же сильно, как Мармеладов любит свою старшую дочь. Но к чему годится эта сильная любовь бедного, задавленного и бессильного человека? От чего может защитить и куда может привести такая любовь? Пользуясь этой любовью, Авдотья Романовна Раскольникова так же точно может очутиться в безотчетном распоряжении уличных ловеласов, как очутилась в их распоряжении Софья Семеновна Мармеладова. Невозможно рассчитывать, наверное, даже и на тот исход, что самоубийство спасет Авдотью Романовну от вынужденного разврата. Может быть, Софья Семеновна также сумела бы броситься в Неву; но, бросаясь в Неву, она не могла бы выложить на стол перед Катериной Ивановной тридцать целковых, в которых заключается весь смысл и все оправдание ее безнравственного поступка.

В отношениях с Аркадием Ивановичем Свидригайловым Дунечка открывается с несколько иной стороны. Мы видим, что все было не совсем так, как рассказывала в письме Пульхерия Раскольникова. «При всем естественном отвращении ко мне Авдотьи Романовны…ей стало, наконец, жаль меня, жаль пропащего человека. А когда сердцу девушки станет жаль, то, уж, разумеется, это для нее всего опаснее. Тут уж непременно захочется и «спасти», и образумить, и воскресить, и призвать к более благородным целям, и возродить к новой жизни и деятельности, - ну, известно, что можно намечтать в этом роде», - рассказывал Свидригайлов Раскольникову. Именно в такой ситуации оказалась Дунечка в доме Марфы Ивановны. Свидригайлов был тонким психологом, и как ни была умна Дунечка, она все же поддалась. «…Оставалась, в высшей степени уверена, что она невинна и целомудренна и исполняет все долги и обязанности, а погибла совершенно нечаянно». К счастью, судьба распорядилась таким образом, что честь ее была восстановлена. Последняя встреча Дуни со Свидригайловым весьма интересна. Этой встрече предшествует письмо Свидригайлова к сестре Раскольникова, в котором он рассказывает о преступлении, которое совершил Родион. Дуня предполагает, к чему может привести встреча с этим человеком, но она идет, идет опять, же ради своего брата. Она не хочет верить в то, что Родион способен на убийство. В ней еще теплится надежда, что это неправда, что этот подлый человек просто обманывает ее. Но все, же в глубине души Авдотья Романовна понимает, что это правда. Также она понимает, что ничего хорошего ей встреча со Свидригайловым принести не может, поэтому она берет с собой револьвер, но пока еще она не догадывается, что готовит ей судьба. Свидригайлов просто заманил ее в ловушку, хотел получить то, чего ему не удалось получить в деревне. Всё начинается очень таинственно, но вполне мирно, ничто не предвещало столь бурного развития действий. Атмосфера накаляется. Дуня и Свидригайлов, как кошка с мышкой, следят за каждым движением противника. Кульминация этой сцены оказывается неожиданной.

«Дуня подняла револьвер и, мертвенно-бледная…смотрела на него, измеряя и выжидая первого движения с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее в ту минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил на шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его волосам и ударилась сзади в стену».

Был и второй выстрел: «Дунечка выстрелила, осечка!». Здесь нужно вспомнить убийство Раскольникова. Раскольниковы, брат и сестра, были способны к убийству. Но ситуации в корне отличаются друг от друга. Разницу легко объяснить. Дуня стреляла, защищаясь от подлости человека более сильного и властного, поэтому совершаемое в отчаянии преступление придавало ей лишь больше достоинства и решимости, привлекательных в красивой женщине и заслуживающих уважения. Раскольников же на самом деле совершил убийство как эксперимент, признаваясь Соне: “Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного”.

Да, Авдотья Романовна не сделала бессмысленной жертвы ради брата и не смогла ничем ему помочь, но после приговора Раскольникову, она продолжает жить ради брата. Несмотря на то, что Дуня вышла замуж за Разумихина, она свою жизнь строит так, чтобы находиться рядом с братом и помогать ему. Первое время они надеются на Сонечку, так как у них нет возможности, сразу же отправится жить на место каторги, но через пять лет, после приговора, они планируют переселиться в Сибирь. И Дуня, и Разумихин горячо любили Родиона Романовича Раскольникова и надеялись по истечении срока «всем вместе начать новую жизнь».

«Станционный смотритель» – одна из , изложенных А.С. Пушкиным. Это произведение, как и большинство литературных творений великого русского поэта, написано емким, сжатым языком. В небольшой Пушкин вместил несколько лет, взяв из них только самые важные моменты.

На одной из станций в N-ской губернии, через которую проезжал герой, рассказавший эту повесть, служил некий вдовец. Но у него была четырнадцатилетняя дочка. Когда она вышла из каморки, первое, на что обратил внимание наш рассказчик, это необыкновенная красота девочки. Отец ее, смотритель станции, гордился дочерью и удовольствием говорил о том, какая она «разумная, такая проворная, вся в покойницу мать».

На этой девочке держалась станция. Своим взглядом она могла погасить гнев недовольных проезжающих, которые при ней начинали говорить тише и спокойнее. Девочка была хозяйственная, держала в чистоте дом, где они жили, и помогала отцу. Очень быстро приготовила самовар, и наш путник вместе с хозяевами успел перед отъездом выпить горячего дымящегося чаю.

Дуня была в том возрасте, когда почти все девочки начинают обращать внимание на противоположный пол. Маленькая кокетка уже понимала, какое действие она производит на мужчин. Уезжающему молодому чиновнику она позволила поцеловать себя.

Через несколько лет, когда он вновь проезжал через эту губернию, он снова завернул на станцию, чтобы увидеть смотрителя и Дуню. Но девушки на станции уже не было. Наш путник узнал, что Дуня понравилась проезжавшему гусару, и тот притворился больным, чтобы только задержаться в доме смотрителя. Дуня ухаживала за ним.

А через три дня, когда девушка собралась идти в церковь, поправившийся гусар должен был уезжать со станции. Он предложил Дуне подвезти ее до церкви, но, по сути, украл ее. Девочка очень любила своего отца, и конечно переживала за него, но новая жизнь, неведомая роскошь, которую успел посулить ей гусар, чувство любви к молодому человеку, затмили ее сознание. Поэтому, как рассказал ямщик, «всю дорогу Дуня плакала, хотя, казалось, ехала по своей охоте».

Дуня полюбила гусара, поручика Минского, и, судя по всему, тот, не сразу, но женился на ней. Однажды, через несколько лет, Дуня приехала в родное село, где когда-то жил отец. Может быть, она хотела забрать его к себе, может быть, приехала только навестить и помочь материально, этого читатель никогда не узнает. Мы знаем только, что у Дуни было доброе и чуткое сердце. И слезы на могиле отца были искренние от души. Она опоздала позаботиться о живом. И потому дала деньги священнику, чтобы тот позаботился о душе ее покойного родителя.

В романе «Преступление и наказание» незначительных персонажей нет, но есть второстепенные, такие как Авдотья Романовна Раскольникова , родная сестра центрального героя.

Характер Авдотьи Раскольниковой

Дуня милая, воспитанная и по-женски привлекательная особа, не обделённая вниманием мужчин. Она похожа на брата внешне, но её выделяет подбородок, выдающийся вперёд. Эта непокорная физиологическая черта словно подчёркивает сильный характер и уверенность в собственных силах в характере героини. Девушке уже минуло 22 года и пора бы определиться с выбором спутника.

Не смотря на то, что героиня находится на положении бесприданницы, желающих обладать рукой и сердцем этой стройной, черноглазой и темноволосой девушки с гордым взором хоть отбавляй.

Благородная Авдотья Романовна почти решилась выйти замуж по расчёту за скользкого типа Лужина, при этом не преследую целей обогатиться, а желая вытащить из бедности мать и помочь окончить учёбу.

Роль в сюжете

Образованной и утончённой Дуне приходится работать гувернанткой в богатом доме, чтобы как-то сводить концы с концами, пока её брат находится на обучении. Раскольникова знает себе цену и ведёт себя достаточно смело, несмотря на своё бедственное положение.

Она твёрдо решает «продать» себя замуж за нелюбимого Лужина, чтобы помочь семье, но её брат против таких жертв. После долгих споров и уговоров, Дуня, наконец, понимает кого, на самом деле, представляет из себя её потенциальный жених — редкого скупердяя, готового удавиться за каждую копейку. Она отказывается от бессмысленного приношения себя в жертву.

Обманным путём , также желающий заполучить девушку, заманивает Раскольникову в свой дом и рассказывает ей, что её брат совершил ужасное преступление. Подлец рассчитывает заполучить благосклонность желанной девушки. Но Дуня непреклонна, отбиваясь от назойливого ухажера, она без колебаний стреляет в него, но промахивается. Героиня теперь точно осознаёт, что не сможет быть ни с кем из выгоды. Она твёрдо заявляет своему мучителю о свое нелюбви к нему. Обескураженный поведением решительной девушки, Свидригайлов после мучительных раздумий отпускает её.

К концу повествования Авдотья выходит замуж по любви. Её избранником становится достойный человек — друг брата Разумихин, который после ареста Раскольникова обещает защиту и заботу и Дуне, и её матери.

В «Эпилоге» сообщается, что Авдотья Романовна с мужем твёрдо решили через три-четыре года, скопив необходимый капитал, перебраться в Сибирь, в город, где отбывает каторгу Родион Раскольников (вероятно — Омск, где отбывал каторгу сам Достоевский) и «всем вместе начать новую жизнь».

Цитаты об Авдотье

Сестра моя скорее в негры пойдет к плантатору или в латыши к остзейскому немцу, чем оподлит дух свой и нравственное чувство свое связью с человеком, которого не уважает и с которым ей нечего делать, — навеки, из одной своей личной выгоды!

Дело ясное: для себя, для комфорта своего, даже для спасения себя от смерти, себя не продаст, а для другого вот и продает! Для милого, для обожаемого человека продаст!

Авдотья Романовна целомудренна ужасно, неслыханно и невиданно.

Авдотья Романовна была замечательно хороша собою — высокая, удивительно стройная, сильная, самоуверенная, что высказывалось во всяком жесте ее и что, впрочем, нисколько не отнимало у ее движений мягкости и грациозности. Лицом она была похожа на брата, но ее даже можно было назвать красавицей. Волосы у нее были темно-русые, немного светлей, чем у брата; глаза почти черные, сверкающие, гордые и в то же время иногда, минутами, необыкновенно добрые. Она была бледна, но не болезненно бледна; лицо ее сияло свежестью и здоровьем. Рот у ней был немного мал, нижняя же губка, свежая и алая, чуть-чуть выдавалась вперед, вместе с подбородком, — единственная неправильность в этом прекрасном лице, но придававшая ему особенную характерность и, между прочим, как будто надменность. Выражение лица ее всегда было более серьезное, чем веселое, вдумчивое; зато как же шла улыбка к этому лицу, как же шел к ней смех, веселый, молодой, беззаветный!