Владения и границы римского государства к середине I в. до н.э. Победы над Карфагеном превратили Рим в морскую державу и позволили подчинить себе территории Северной Африки. Со времен Гая Мария римляне сумели сделаться полными владыками эллинистических государств, присоединили себе Сирию.

Восточным соседом Римской державы стало теперь огромное Парфянское царство, возникшее еще в III в. до н.э. на большей части государства Селевкидов. Граница между двумя великими державами установилась по Евфрату: Месопотамия принадлежала парфянам, а к западу от нее находилась Сирия, ставшая теперь римской провинцией.

Помпей, Цезарь, Красс. В середине I в. до н.э. эти три деятеля пользовались в Риме большим авторитетом. Они мечтали о первых ролях в государстве, новых завоеваниях, славе, почете. Вначале они соперничали друг с другом, потом договорились действовать сообща, создали "союз трех мужей" (триумвират). "Союз меча, ума и кошелька", - остроумно назвал их один историк.

Помпей считался первым полководцем Рима: это он только что закончил победные войны на востоке. Цезарь тоже успел заявить о себе: он за несколько лет покорил племена галлов, жившие к северу от римских границ, и присоединил к владениям государства новые огромные территории. Воины его боготворили, а награбленные богатства позволяли приобретать сторонников в Риме.

Красс испытывал по отношения к Помпею и Цезарю сложные чувства, но главными из них были зависть и стремление превзойти их военные достижения. Сам он мог похвастаться только разгромом восставших рабов, которыми предводительствовал знаменитый Спартак, но это было в далеком уже 71 г. до н.э. и, с римской точки зрения, не могло быть славным подвигом: война с беглыми рабами считалась позором для римского оружия.

Красс в Сирии. Поэтому Красс решил одним ударом превзойти обоих коллег по триумвирату и занять первенствующее положение в Риме. Надо было спешить: ему шел уже седьмой десяток, и неизвестно было, сколько времени еще отпустили ему боги. Получив после своего второго консульства (55 г. до н.э.) управление Сирией, новой римской провинцией, созданной Помпеем, он немедленно отбыл туда с набранными им в Италии войсками. Присоединив их к тем, что находились в Сирии, он получил мощную армию из девяти легионов, пятитысячной конницы и 4 тысячи легкой пехоты. С таким войском Красс вознамерился двинуться в поход против Парфии и пронести римских орлов по стопам Александра Македонского, кумира всех завоевателей прошлого и настоящего.

Начало. Напомним, граница между Римом и Парфией шла по реке Евфрат. В 54 г. до н.э. римляне навели мост через Евфрат, и Красс беспрепятственно переправил войско на парфянскую сторону реки. Поначалу ему сопутствовала удача: греческие города северо-запада Месопотамии один за другим переходили на его сторону. Дело в том, что население этих городов, основанных Александром или Селевкидами, ненавидело парфян, а в римлянах видело родственный народ и встречало их как освободителей.

Ошибка или стратегия? Но вслед за тем Красс сделал первую крупную ошибку (если, как говорит Плутарх, не считать самой роковой ошибкой весь этот поход). Вместо того, чтобы продвинуться вперед и занять Вавилон и Селевкию, крупнейшие города Месопотамии, неизменно враждебные парфянам, он вернулся в Сирию на зимние квартиры, оставив в занятых им городах гарнизоны - 7 тысяч пехоты и 1 тысячу конницы. Тем самым он дал врагу время как следует подготовиться к военной кампании будущего года.

Однако возможно и иное объяснение стратегии Красса: не зная возможностей противника и не рискуя углубляться в бескрайние пределы Парфянского царства, он стремился привлечь главные силы парфян из глубины их державы поближе к Евфрату и разгромить в генеральном сражении. В течение осени и зимы римский наместник занимался своим излюбленным делом - выколачиванием денег из жителей провинции, причем не брезговал и грабежом храмов. В то же время он старался приобрести себе союзников против парфян, вступив в соглашение с царем Армении Артаваздом и вождем одного из арабских племен Абгаром, который имел репутацию союзника римлян и личного друга Помпея.

Парфянское посольство. Наступила весна 53 г. до н.э. К Крассу, который стягивал в одно место войска после зимовки, прибыло парфянское посольство, которое заявило: "Если войско послано римским народом, то война будет жестокой и непримиримой, если же, как слышно, Красс поднял на парфян оружие и захватил их земли не по воле отечества, а ради собственной выгоды, то Арсак воздерживается от войны и, снисходя к годам Красса, отпускает римлянам их солдат, которые находятся скорее под стражей, чем на сторожевой службе".

Красс надменно ответил, что даст ответ царю в Селевкии, столице Парфянского царства. Глава посольства засмеялся и, вытянув руку ладонью вверх, сказал: "Скорее тут вырастут волосы, Красс, чем ты увидишь Селевкию". После этого посольство возвратилось к своему владыке с известием о том, что предстоит война.

Враждебность парфян к гарнизонам. Вскоре до Красса стали доходить известия о многочисленных нападениях парфян на оставленные в городах Месопотамии римские гарнизоны. Прибывшие оттуда посланцы рассказывали страшные вещи: "Они видели собственными глазами целые скопища врагов и были свидетелями сражений, данных неприятелем при штурме городов. Все это они передавали, как водится, в преувеличенно страшном виде, уверяя, будто от преследующих парфян убежать невозможно, сами же они в бегстве неуловимы; будто их диковинные стрелы невидимы в полете и раньше, чем заметишь лучника, пронзают насквозь все, что ни попадается на пути; а вооружение закованных в броню всадников такой работы, что копья их все пробивают, а панцири выдерживают любой удар. Солдаты слышали это, и мужество их таяло".

Варианты похода. Однако Красс твердо решил продолжать войну. Римская армия вновь перешла Евфрат, и после этого Красс распорядился разрушить мост, чтобы, как он сказал, никто из солдат не вернулся назад. Слова эти произвели тягостное впечатление на войско, но командующий пренебрег этим и не стал объяснять, что он имел в виду.

После переправы перед Крассом стоял выбор: можно было либо двигаться на юг вдоль реки, которая тем самым надежно прикрывала бы правый фланг войска. Затем, дойдя до Южной Месопотамии, войско могло повернуть на восток и одним броском достичь Селевкии, которая, как следовало из заявления Красса парфянским послам, была целью кампании этого года.

Второй вариант горячо отстаивал мнимый римский союзник Абгар, племя которого контролировало караванную дорогу от Евфрата до Тигра на севере Месопотамии. Абгар уверял, что парфяне не осмелятся сразиться с главными силами римлян и надо поторопиться, чтобы от Красса не ускользнула добыча: парфяне, мол, намерены увезти свои сокровища в восточную часть державы, где добраться до них будет гораздо сложнее.

Неожиданно был предложен и третий вариант. В римском лагере появился армянский царь, который убеждал Красса вторгнуться в Парфию с севера, через Армянское нагорье. В горах Армении парфяне не могли использовать тяжелую конницу, свою главную силу, римляне же продвигались бы среди дружественного населения, об их снабжении обещал позаботиться сам царь. Артавазд предлагал в случае принятия Крассом такого решения предоставить римлянам 16-тысячный корпус конницы и 3-тысячный - пехоты, причем брал их содержание на себя.

Но римский командующий уже принял роковое для себя и своей армии решение: "Красс остался очень доволен расположением царя и его щедрой помощью, но сказал, что пойдет через Месопотамию, где оставлено много храбрых римских воинов". Римское войско двинулось на выручку своих гарнизонов в осажденных парфянами городах.

Роковое решение. Поначалу оно шло вдоль Евфрата. Разведка стала приносить странные известия, будто парфяне повсюду снимают осаду городов и уходят в неизвестном направлении. Красс заколебался и решился созвать военный совет. На нем выступил его квестор Кассий (будущий убийца Юлия Цезаря) и предложил, пока не поздно, либо остановиться в одном из занятых римскими гарнизонами городов, пока не будет получена надежная информация о противнике, либо, если это окажется невозможным, продолжать продвижение на ют вдоль Евфрата, что давало римлянам сразу несколько преимуществ. Однако Красс, убежденный Абгаром в том, что парфяне бегут, принял решение преследовать их, чтобы не допустить соединения войска, которым командовал сурена (так у парфян называлась должность главнокомандующего) с главными силами под предводительством самого Орода.

В действительности же собранное парфянами войско было разделено на две части с другой целью: пехота, на которую царь не особенно надеялся, была отправлена против Армении, а основная часть конницы сосредоточена против римлян. Абгар был подослан в римский лагерь с целью завлечь Красса как можно дальше на восток, и со своей задачей справился, после чего исчез.

Утомительные марши. Стояла майская жара. Армия шла форсированным маршем и начинала испытывать утомление от зноя и жажды, хотя пустыня еще не начиналась: эта часть Месопотамии имела города, источники воды и богатую растительность. Красс, надеясь быстро настичь парфян, вел войско длинными переходами, не давая времени отдохнуть. Но дни проходили, утомительный марш продолжался, а врага не было видно. Красс начал нервничать. Он не хотел возвращаться назад и в то же время боялся слишком уйти вперед.

Однажды к нему прибыли послы армянского царя, чтобы предупредить, что тот не сможет прислать обещанное войско: в его царство вторглись парфяне. Артавазд вновь советовал идти через Армению и убеждал римлян, если они отвергнут этот план, избегать пустыни или равнин, где было удобно действовать парфянской кавалерии. Вместо того, чтобы последовать этому совету, Красс оскорбил послов, заявив, что по окончании войны накажет их царя за измену. После этого он отдал приказ продолжать движение.

Потери

неизвестно

неизвестно

Римско-парфянские войны
Парфянский поход Красса (54-53 до н. э.)

Парфянский поход Красса - римско-парфянский военный конфликт, произошедший в - 53 годах до н. э. на территории северо-западной Месопотамии .

Предыстория похода

Вторжение римских войск под командованием триумвира Марка Лициния Красса в парфянские владения стало первым крупным вооружённым конфликтом в череде последовавших за ним римско-парфянских войн .

Цели похода

В то время как Цезарь и Помпей имели славу успешных полководцев и влиятельных политиков, Красс в свои 60 лет отметился лишь в подавлении восстания Спартака . Походом на Восток он хотел поднять свой политический вес.

Также Красс был знаменит своей алчностью, которую отмечают античные авторы. Несмотря на то, что он был богатейшим человеком Рима, Красс хотел стать ещё богаче.

Непосредственной причиной стала гражданская война в Парфии, развернувшаяся между претендентами на престол - братьями Ородом и Митридатом. Свергнутый братом с престола Митридат бежал в римскую Сирию и обратился за помощью к проконсулу А. Габинию. Габиний однако, занятый восстановлением на престоле Птолемея Египетского, не смог оказать Митридату помощи.

В 55 г. до н.э. Митридат вторгся в Междуречье и с помощью эллинистического населения захватил Селевкию и Вавилон.

Помощь Митридату Парфянскому и стала непосредственным поводом для римского вторжения.

Ход парфянской экспедиции

Кампания 54 года до н. э.

Кампания 53 года до н. э.

Последствия похода

Напишите отзыв о статье "Парфянский поход Красса"

Примечания

Источники

• Дион Кассий . (англ.)
• Плутарх . Сравнительные жизнеописания :

Литература

На русском языке

• Беликов А. П. // Para bellum. - СПб. , 2001. - № 12 .
• Бокщанин A. Г. // Вестник древней истории . - 1949. - № 4 . - С. 41-50 .
• Утченко, С. Л. . - М .: Мысль, 1976. - 348 с.

На английском языке

• Keyghtley, Th. . - 1836.
• Rollin, Ch. . - 1857.

На немецком языке

• Müller, B. . - 2009. - ISBN 978-3-640-46657-3 .

Римская республика Первая Латинская война Римско-галльские войны Вторая Латинская война Самнитские войны Пиррова война Пунические войны (Первая Вторая Третья) Иллирийские войны Македонские войны (Первая Вторая Третья Четвёртая) Завоевание Римом Греции (Лаконская война Этолийская война Ахейская война) Сирийская война Галатская война Кельтиберские войны Лузитанская война Кимврская война Югуртинская война Восстания рабов в Древнем Риме (Первое сицилийское восстание Второе сицилийское восстание Восстание Спартака) Союзническая война Гражданские войны Суллы (Первая Вторая) Митридатовы войны (Первая Вторая Третья) Галльская война Парфянский поход Красса Гражданская война Юлия Цезаря Парфянский поход Марка Антония Конец Республики (Мутинская война Гражданская война триумвиров и республиканцев Восстание Секста Помпея о Древнем Риме . Вы можете помочь проекту, дополнив её. Отрывок, характеризующий Парфянский поход Красса [Да здравствует Генрих Четвертый! Да здравствует сей храбрый король! и т. д. (французская песня) ] пропел Морель, подмигивая глазом. Сe diable a quatre… – Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев. – Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже. – Ну, валяй еще, еще! Qui eut le triple talent, De boire, de battre, Et d"etre un vert galant… [Имевший тройной талант, пить, драться и быть любезником…] – A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!.. – Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он. – Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь? – Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то. Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля. – Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет. – Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло. Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой. Х Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры. Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду. Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение. Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов. Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать. Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы. В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо: «По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества». Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии. Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха. 29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.

В конце 55 г. до н.э. Красе отбыл в провинцию Сирию еще до
окончания срока своего консульства. Он намеревался совершить по-
ход на Восток и присоединить земли бывшей монархии Селевкидов,
захваченные парфянами. В распоряжении Красса была сильная
армия в 7 легионов и 4 тыс. конницы. Положение Красса облег-
чалось тем, что в Парфии шла династическая усобица. В борьбе
с Парфией большую помощь оказывала Риму и Армения. За
Евфратом в Месопотамии города, населенные греками и эллини-
зированными жителями, были настроены дружественно к Риму.
В 54 г. до н.э. Красе, перейдя Евфрат, занял ряд городов в Север-
ной Месопотамии и оставил в них свои гарнизоны. В 53 г. до н.э.
Красе направился вниз по Евфрату, стремясь достигнуть Ктезифона.
Римлян поддерживали местные князья и армянский царь Артавазд.
Углубляясь в территорию противника, римляне оказались под угро-
зой парфянской конницы, наступавшей на их тылы.
Красе двинул армию на Восток. Путь шел по знойной пустыне
в непривычных для римлян условиях. Противник отходил, не всту-
пая в соприкосновение с римлянами. Но когда римская армия, до-
стигнув р. Хабур, начала переправу, авангард римлян был атакован
парфянской конницей. Затем недалеко от Kapp римская армия была
атакована всеми силами парфян. Римской пехоте парфяне противо-
поставили тяжелую конницу (всадник и лошадь были покрыты коль-
чугой) и конных стрелков из лука. Когда римляне развернули свои
ряды и пытались пойти в наступление, парфянская конница отсту-
пала, но засыпала римлян тучами стрел. Битва превратилась в по-
боище. К вечеру Красе отошел к Каррам, где римская армия рас-
палась на части. Квестор Красса - Гай Кассий с частью войск на-
чал отступление на запад. Сам же Красе попытался продвинуться
в Армению, но около местечка Синнака парфяне настигли римское
войско. Командующий парфянами Сурена предложил Крассу встре-
титься якобы для переговоров. Во время этой встречи римский пол-
ководец был вероломно убит, а его войско почти полностью унич-
тожено. Лишь около 10 тыс. из 40 тыс. римской армии вернулось
в пределы римской провинции.
Поражение римской армии под Каррами и Синнакой имело боль-
шое политическое значение. Оно показало силу Парфянского цар-
ства. Мощи Рима оказалось недостаточно для того, чтобы разбить
и покорить парфян. Парфия стала заслоном против римской экс-
пансии на Восток. С битвы при Каррах взаимоотношения Рима с
Парфией на многие столетия определили восточную политику
Рима.
Непосредственные последствия побед парфян были очень велики.
Гибель большой римской армии делала беззащитными римские вос-
точные провинции, прежде всего Сирию и Киликию. Не говоря
о мелких князьях Эдессы, Коммагены, Осроены, которые сразу же
перешли на сторону парфян, с Парфией заключил союз и армянский
царь.
Используя свой успех, парфянская армия вторглась в пределы
провинции Сирии и дошла до столицы ее Антиохии. Слабые римские
отряды были блокированы в городах. Но римлян выручила внутрен-
няя борьба в парфянском царстве. Командующий парфянской ар-
мией, наследник престола Пакор, поднял оружие против своего
отца - царя Орода. Парфяне очистили территорию римской провин-
ции и ушли за Евфрат. Воспользовавшись неожиданной передышкой,
римляне подтянули силы и вновь восстановили полный контроль над
своими восточными владениями.

А. П. Беликов

Парфянский поход Красса: военно-технический аспект

В битве при Каррах
столкнулись две военные системы,
римская и парфянская.
Почему же римляне проиграли?
Ответ на этот
дискуссионный вопрос
и пытается дать автор статьи.

За всю историю Римской республики римляне всего несколько раз терпели сокрушительные военные поражения, как правило - сопровождавшиеся очень неприятными для них последствиями: политическими, морально-психологическими. Любопытно, что проигранные битвы всегда происходили в двух случаях:
1. Когда легионеры сталкивались с новым, неизвестным доселе врагом (битва с галлами при Алалии в 367 г. до н. э., разгром при Гераклее в 280 г. до н. э. и Аускуле в 279 г. до н. э.).
2. Когда противник применял новую тактику, непривычную для римлян (самниты в кавдинском ущелье в 321 г. до н. э., Ганнибал у Тразименского озера в 217 г до н. э. и при Каннах в 216 г. до н. э., опять-таки - Гераклея и Аускул).

Римляне умели учиться и всегда делали правильные выводы из полученных жестоких уроков. Именно поэтому они в конечном счете побили и галлов, и самнитов, и Пирра с Ганнибалом. Однако есть веские основания говорить о некоторой ригидности римского мышления, теряющегося каждый раз при встрече с нестандартным, не отвечающим ожиданиям поведением врага. В этом ярко проявился сугубый традиционализм, столь свойственный консервативной крестьянской общине республиканского Рима. Поэтому должен был пройти определенный, иногда довольно большой, промежуток времени между свершившимся фактом, его осмыслением и созревшей правильной реакцией на него.
Все вышеперечисленное в полной мере применимо к парфянскому походу Красса и страшному разгрому его войск при Каррах в 53 г. до н. э. Это было первое серьезное столкновение римлян с парфянами. Парфяне навязали им свою (восточную) тактику ведения боя, к которой римляне оказались совершенно не готовы ни морально, ни тактически, ни военно-технически. Последствия поражения оказались боле чем серьезными, а адекватная реакция на его причины - появление в римской армии тяжелой кавалерии - произошла очень нескоро. Тяжеловооруженная конница появилась лишь при Веспасиане*1, а первые настоящие катафрактарии - только при Александре Севере*2. Т. е. Спустя почти 300 лет!
О причинах провала парфянского похода Красса в историографии нет однозначного мнения. Хотя основные ошибки Красса, отмеченные еще античными авторами, указываются почти всеми исследователями. О битве при Каррах очень подробно рассказывают Дион Кассий (XL, 12-30) и Плутарх (Crass., XXII-XXX). Многие старые работы ограничиваются описанием самого сражения, почти не анализируя его причин, и по сути, только пересказывая источники*3.
Наполеон III полагал, что армия погибла из-за надменного и неискушенного вождя*4. В конце XIX века Дж. Веллес пришел к выводу, что поход был серией ошибок, и расположил эти ошибки в следующей последовательности.
1. Отказ Красса от союза с Арменией, которая могла дать легковооруженных воинов.
2. Консул завел свою армию в пустыню.
3. Он доверился арабским проводникам, которые привели его под удар парфян.
4. Окруженный - слишком тесно построил войско.
5. Согласился на переговоры с парфянами, во время которых и был убит*5.

А. Г. Бокщанин выделяет три причины поражения.
1. Стремление восточных народов освободиться от господства западных греко-римских завоевателей.
2. Незнание римлянами местных условий.
3. Слепая самоуверенность Красса*6.

С. Л. Утченко говорит о двух ошибках: отвод войск на зимние квартиры и то, что Красс дал заманить себя вглубь страны*7.
Можно согласиться, что ошибок было много, но, на наш взгляд, отмечены далеко не все из них и не выделены главные. Ошибкой сам по себе был весь поход против парфян. Касаясь причин его поражения, необходимо рассмотреть целый комплекс ошибок, сделавший неизбежным катастрофический финал экспедиции Красса, и проанализировать целый ряд
аспектов в их логической последовательности.
1. Дипломатический аспект. Парфия была заинтересована в сохранении мирных отношений с Римом*8, что полностью соответствовало бы и римским интересам. Еще Фраат III пытался установить добрые отношения с Римом, чтобы ослабить мощь Армении*9. Парфия действительно была нейтральной по отношению к римлянам*10. Следует согласиться, что "период мирного сосуществования был грубо прерван безумной авантюрой Красса"*11.
В результате Рим потерял потенциального союзника и приобрел непримиримого врага - сильного и упорного. Затем эта вражда перетекла в серию хронических войн с Сасанидским Ираном. В итоге восточная граница Рима наряду с германской стала самой опасной на протяжении всего существования римского государства.
2. Моральный аспект. Поход имел явно несправедливый агрессивный характер. Это отмечают даже античные авторы, вообще не склонные подчеркивать несправедливый характер римских войн. Флор пишет, что алчущий царских богатств Красс не позаботился даже о видимости законности похода (III, 5). Общественное мнение Рима поход не одобряло, и противники войны даже пытались помешать Крассу отправиться в Парфию (Appian. Bella Civilia, II, 18; Dio Cassius, XXXIX, 39; Vel. Pat., II, 46, 3). Народный трибун Антей хотел препятствовать походу Красса, и многие к нему присоединились, считая недопустимым, чтобы кто-то шел войной против людей, ни в чем не провинившихся да притом еще связанных с Римом дого-вором (Plut. Crass., XVI). Крассу с трудом удалось вырваться из столицы. В историографии также господствует мнение, что поход Красса - неспровоцированная агрессия*12.
Важность морального аспекта заключается в том, что воины не ощущали необходимости похода для Рима и его полезности для государства. Не мог быть задействован патриотический фактор - римляне прекрасно осознавали, что идут воевать с людьми, не причинившими никакого зла римскому государству. Поэтому не могло быть того патриотического воодушевления, которое всегда помогало римлянам выстоять в самых тяжелых войнах и самых, казалось бы, безнадежных битвах.
Римляне шли на Восток просто грабить Парфию. Когда выяснилось, что ограбить ее не удается, у них неизбежно должна была появиться мысль: а зачем тогда мы здесь? Красс же не сделал ничего, чтобы подвести хоть какую-то идеологическую базу под свой явно необоснованный, откровенно грабительский, более того - совершенно не нужный и даже вредный для римских интересов поход. Поэтому "человеческий фактор" не был и не мог быть задействован в полную силу.
Наполеон не случайно утверждал, что главным орудием полководца был и всегда будет человек. Оружие, отдельно от человека, есть бесполезное железо*13.
3. Причины и цели похода. В Риме поздней республики, при усилении роли отдельных политиков, большое значение приобрел личностный фактор. Если это была сильная и мудрая личность, как Юлий Цезарь, то она думала не только о своих собственных интересах, но и о благе государства. При этом личное и государственное не только переплетались, но и соединялись, следуя старой римской формуле - "Благо для Рима есть благо для каждого римлянина". Если политик не был способной личностью, то он не мог или не хотел заботиться о благе государства, концентрируясь исключительно на собственной выгоде. А Красс, по меткому определению Г. Ферреро, был "слишком эгоист"*14.
Парфянский поход имел две причины. Первая: как сообщает Плутарх, Красс испытывал давнюю зависть к Помпею и огорчался, что Помпея и Цезаря считали выше его (Crass., VI). Наименее влиятельный и одаренный из триумвиров, он был, по оценке Т. Моммзена "лишним коллегой"*15.
У него было меньше всего заслуг перед государством и военных успехов, столь ценимых в милитаризованном римском обществе. Ему было уже 60 лет, и он хотел, наконец, отличиться на войне*16. Все равно против кого и где. Причина - ущемленное самолюбие. Цель - поднять свой политический вес.
Вторая причина - элементарная алчность Красса, одного из богатейших людей Рима. Цель - он хотел стать еще богаче. Он видел, как обогатился Помпей, победитель востока. Помпей раздал своим воинам 384000000 сестерциев, а казна получила еще больше*17. Красс так спешил к манящему его богатству, что даже отплыл из Италии зимой в неспокойное море и потерял много кораблей (Plut. Crass., XVII).
Он жаждал парфянского золота (Flor., III, 11). Не случайно отрубленной голове Красса парфяне влили в рот расплавленное золото (Flor., III, 10).
4. Субъективный фактор поражения. Личные качества самого Красса не соответствовали масштабности задач похода. Он был ушлым "бизнесменом", превосходно умел "делать деньги"*18 и, благодаря своей продуманной щедрости, нравился людям. Методы его обогащения вызывали осуждение римской верхушки, поскольку больше соответствовали торгашу, нежели государственному мужу (cм.: Plut. Crass., II). "Богатство его было нажито постыдным путем" (Plut. Crass., XXXIV).
В Сирии, на зимних квартирах, он занимался не снабжением армии, не техническим оснащением войск и даже не тренировал воинов (Plut. Crass., XVII). Он занимался тем, к чему привык - "делал деньги". Притом, весьма оригинальным способом - требуя от сирийских городов поставки войск, он за деньги освобождал их от выполнения своего же требования (Orosius, II, 13, 1; VI, 13). После того, как он ограбил Иерусалимский храм, иудеи стали враждебны Риму и охотно информировали парфян о всех передвижениях римских войск*19.
А ведь если бы он собрал побольше сирийской конницы и легковооруженной пехоты, исход похода мог стать и другим.
Природа скупа, раздавая таланты. Хороший делец Красс был никудышным полководцем. Г. Ферреро утверждает, что Красс был умен*20. Представляется, что ближе к истине жесткая оценка М. Ростовцева. Красс был уже стар и никогда особыми талантами не отличался*21.
5. Психологический фактор. Красс, вдохновленный победами Помпея, явно переоценил себя и свои способности. Он стал жертвой мании величия*22. Однако Помпей сражался с восточными династами в привычных римлянам условиях и по римским законам боя. А в рукопашной схватке легионеры не имели себе равных ни на Западе, ни на Востоке.
Парфяне были не так просты и слабы, как малоазийцы. Красс их явно недооценил. Он ничего толком не знал ни о них самих, ни о их тактике, вооружении. Он мечтал дойти до Индии (Plur. Crass., XVI), и поход представлялся ему и его воинам легкой прогулкой. Тем горше оказалось разочарование.
6. Сыграл свою роль и климатический фактор. Судя по всему, в армии Краса было мало уроженцев Востока, а основной контингент составляли италики. Климат пустынь и степей, в которые так неразумно углубился Красс, для них непривычен и дискомфортен. Летом в Междуречье жара достигает 38 градусов*23. На марше при недостатке воды и на поле боя в металлических доспехах (а вес кольчуги доходил до 10 килограммов)*24 воины изнурялись и быстро теряли как физические, так и психологические силы. Неправедный поход, страшная жара, неуловимый враг, которого нельзя было достать мечом - моральный дух армии непрерывно падал. Вес полного походного снаряжения, навьюченного на легионера, мог достигать 64 килограмм*25. Даже в прохладном климате с таким грузом идти было нелегко. К тому же римляне столкнулись с непривычным, что всегда их выбивало из колеи. Моральная угнетенность переросла в уныние, а затем и в панику.
7. Качество армии соответствовало качеству ее предводителя. Средний командный состав был хорош, это были офицеры с богатым боевым опытом. Некоторые из них, несомненно, были одареннее Красса. Например, Гай Кассий Лонгин, предлагавший Крассу не спешить и двигаться к Селевкии вдоль реки (Plut. Crass., XX). Командиры просили консула стать лагерем и разведать силы врага (Plut. Crass., XXIII). Он проигнорировал все эти разумные советы.
Однако личный состав войска просто не мог отличаться высокими боевыми качествами. Лучшие легионы находились в руках Помпея и Цезаря, а они отнюдь не собирались делиться ими с менее значительным триумвиром*26. Правда, Цезарь прислал из Галлии тысячу легковооруженных всадников во главе с сыном Красса Публием, но против катафрактариев они оказались совершенно беспомощными. А другой конницы у Красса было мало. Стрелков из лука тоже недоставало. Красс не позаботился снабдить войска полевыми метательными машинами, которые в свое время Александр Македонский очень успешно применял против скифов.
Основную массу армии составляли неискушенные новобранцы, привлеченные перспективой богатой восточной добычи. У Красса, в отличие от двух других триумвиров, не было опытных ветеранов, прошедших со своим удачливым полководцем несколько успешных кампаний. Такие ветераны, лично преданные, дисциплинированные, умелые, составляли золотой фонд войск Помпея и Цезаря. По первому зову такие бойцы готовы были стать под знамена своего "императора". За спиной у Красса не было блестящих побед, он явно не котировался в глазах солдатской массы. Поэтому у него не могло быть много испытанных в боях и лишениях ветеранов.
Слабость рядового состава армии, несомненно, тоже сыграла свою роковую роль.
8. Фактор плохо поставленной разведки. Вообще римская разведка всегда была на высоте. О предполагаемом противнике стремились иметь самые исчерпывающие сведения. Широко использовалась агентурная разведка, сбор разведданных через торговцев, союзников, вождей соседних с врагом племен. Всем этим прекрасно владел Юлий Цезарь*27.
На востоке были не только враги, но и греки, и эллинизированное население. На них можно было опереться. Провальная постановка разведывательного дела свидетельствует не только о беспечности Красса. Она - прямое подтверждение его несостоятельности как полководца. Бросив войска вглубь вражеской страны, он не позаботился обеспечить их безопасность, тем самым нарушив главный долг командира.
9. Незнание местности. Имея плохую разведку и не зная условий местности, Красс выбирал не лучший путь (т. е. самый безопасный и удобный), а кратчайший, что совсем не одно и то же. Еще В. Вегнер отмечал, что Красс предпочел путь ближайший, хотя и малоизвестный*28.
43000 человек, растянувшиеся в марше по степи, были слишком уязвимы для наскоков конницы. Не ориентируясь на местности, Красс не мог выбрать удобное для сражения место.
10. Чрезмерная доверчивость проводникам. Это было грубейшей ошибкой Красса. Но она была фатально запрограммирована заранее. Не позаботившись о разведке, не зная дорог, он просто вынужден был довериться проводникам. И тем самым вверил судьбу экспедиции в ненадежные руки. Красс, очевидно, вообще плохо знал Восток и наивно полагал, что проводники не могут быть подосланы или подкуплены врагом.
Он доверился сирийцу, притворившемуся перебежчиком (Flor., III, 6). Житель Карр Андромах, будучи проводником римлян, осведомлял парфян о каждом их шаге (Plut. Crass., XXIX). Николай Дамасский передает, что Красс делился с Андромахом планами, а тот передавал их парфянам (Frg., 114, 88).
Арабам-проводникам парфяне были ближе, чем римляне. Не случайно после битвы при Каррах именно арабы довершили разгром римлян, убивая их или захватывая в плен (см.: Plut. Crass., XXXI). Можно согласиться с М. М. Дьяконовым, что римский проводник, арабский вождь Абгар, желал поражения римлян*29.
При чрезмерном доверии Красса один-единственный проводник мог существенно повлиять на успех всей кампании, поставив одну сторону в заведомо проигрышное положение, что в конечном счете и случилось.
11. Стратегические просчеты Красса. Первый из них - после успешной кампании он отвел войска на зимние квартиры
в Сирию. Источники единодушно осуждают его за это (Dio Cassius., XL, 13; Plut, Crass., XVII). Г. Ферреро пытается оправдать его тем, что он не хотел углубляться в Парфию и думал выманить парфянскую армию ближе к Евфрату*30. Однако это не соответствует действительности, т. к. Красс планировал войну как наступательную.
Отступление Красса является именно стратегической ошибкой. Он не стал развивать успех и потерял время. Парфяне поняли, что это не набег, а начало серьезной войны*31. Они успели подготовиться, завладели путями сообщения*32 и перехватили инициативу в свои руки. Тем самым Красс нарушил одно из правил, впоследствии сформулированных Наполеоном: "Максимальное напряжение всех сил в начале военных действий и в одном месте".
Царь Армении Артабаз, лично прибыв в столицу Красса, предложил ему двигаться с армией через Армению. В этом случае к римлянам присоединились бы 10000 армянских конных латников и 3000 пехотинцев (Plut. Crass., XIX). Кроме безопасного пути царь обещал еще и снабжение для римских войск. Само по себе это было огромным плюсом. И стратегически это был оптимальный путь: через союзную страну в самое сердце парфянских владений. Имея надежный тыл, можно было приступить к осаде Ктесифона. Путь через Армению избавлял от риска сражений на открытой местности, где только и могли проявиться в полной мере блестящие боевые качества парфянских катафрактариев.
Отказу Красса нет оправданий!
Последний стратегический просчет Красса - он бросил на произвол судьбы своего союзника Артабаза. Парфяне грамотно воспользовались этой ошибкой: их пехота вторглась в Армению и стала разорять страну, чтобы связать руки Артабазу, а всю конницу бросили против римлян. Силы союзников были разобщены, и парфяне сломили их по одиночке.
Более того, Красс обвинил армянского царя, просившего помощи, в измене (Plut. Crass., XXII). И даже пообещал покарать его. Тем самым он не просто оттолкнул союзника, а вынудил его пойти на сближение с Парфией. Красс бездарно превратил римского союзника во врага Рима!
12. Тактические ошибки Красса. Серьезные стратегические ошибки были усугублены мелкими тактическими. Он вздумал пешим войском догнать кавалерию парфян!
Он гнал воинов без передышки вперед. В войске появились слухи о непробиваемых панцирях парфян, мужество воинов таяло (Plut. Crass., XVIII) - он не сделал ничего, чтобы приободрить солдат. К Каррам его армия подошла изнуренной, голодной и томимой жаждой*33. По сути, она уже была небоеспособной.
Почти не имея конницы, Красс завел свою армию в степи, что сразу же дало все тактические преимущества парфянской кавалерии. Поэтому мобильность и оперативность парфян была несравненно выше.
Ошибочным было решение бросить в атаку легкую пехоту, которую парфяне без труда отогнали стрелами (Plut. Crass., XXIV). Ошибкой, и даже жестом отчаяния, был приказ Красса атаковать парфян легкой галльской конницей. Вопреки утверждению Н.Дибвойза*34, галлы оказались совершенно не эффективными против катафрактариев. В самом начале атаки многие из них потеряли под парфянскими копьями своих не защищенных броней коней (Plut. Crass., XXV). П. Вилкокс абсолютно прав, что против не уязвимых для дротиков и стрел катафрактариев не мог устоять никакой другой вид кавалерии*35. Вместе с молодым Крассом погибла лучшая часть римской конницы и стало невозможно отступление и даже активная оборона.
Окруженный врагом, Красс построил легионеров на холме (что было правильно), но слишком плотными рядами (что было глупо). Нерассредоточенные скучившиеся воины стали прекрасной мишенью, и ни одна вражеская стрела не пропала впустую. Расстреливаемые римляне были бессильны "уравнять условия боя" (Plut. Crass., XXIV).
После гибели сына Красс на время впал в прострацию, полностью устранившись от функций командира. Предоставленные самим себе воины впали в полное отчаяние. Даже сейчас не все было потеряно - парфяне не сражались по ночам, можно было выстоять до заката солнца и оторваться от преследования в холмах. Но деморализованные воины заставили своего командира согласиться, вопреки всем римским традициям, на переговоры с победившим врагом. В чрезвычайных обстоятельствах власть полководца должна быть беспрекословной. Последней тактической ошибкой Красса стала уступка воинам и согласие на переговоры.
Т. Моммзен и Г. Дельбрюк полагают, что переговоры сорвались из-за взаимного недоверия и недоразумений*37. Однако Плутарх определенно пишет, что для парфян переговоры были только хитростью (Plut. Crass., XXX). Очевидно, они опасались, что ночью римляне уйдут, и не хотели допускать этого. Красс был коварно убит, а легионеры частью сдались в плен, частью были уничтожены (Plut. Crass., XXXI).
13. Военно-технический аспект. Все перечисленные предыдущие пункты важны сами по себе. Они подготовили поражение Красса. Но если бы даже после всех этих ошибок легионеры вступили в "правильное" сражение с парфянами - римляне разгромили бы их. И тогда нам пришлось бы объяснять причины победы римлян.
При всех ошибках Красса исход похода решался в битве при Каррах. Как справедливо отмечает В. Тарн, в любом случае римляне рано или поздно оказались бы на открытом пространстве, где их неизбежно атаковали бы катафрактарии*38. Конечной (и главной!) причиной поражения стал именно военно-технический аспект. Он проявил бы себя в любом случае. Поэтому его нужно разобрать подробнее. Под Каррами столкнулись не просто две армии. Сошлись Запад и Восток, две принципиально разные тактики ведения боя и технического оснащения войск. Земледельческий Запад сразился с кочевым Востоком на его территории. И - проиграл. Почему?
Ответ на этот вопрос кроется в принципах вооружения воинов и, исходя из оружия, методов ведения боя. А все это, в свою очередь, определялось условиями жизни, экономикой и природными условиями.
Излюбленным оружием римлян всегда был меч. В меньшей степени - копье. В земледельческих цивилизациях они всегда были главным наступательным оружием. Исходя из римского менталитета, vir bonus побеждает врага в честном единоборстве: меч на меч, сила на силу. Любой бой распадается на серию единоборств, побеждает достойнейший. Не обязательно самый сильный, а более искусный во владении мечом, более опытный. Поэтому легионеры до изнурения отрабатывали технику владения гладиусом. Римский способ ведения боя - это рукопашный бой на близкой дистанции.
Защитное вооружение легионера было идеально приспособлено для ближнего боя. Шлем, кольчуга или панцирь. В рукопашной схватке обученный легионер легко отбивал удары в не защищенные доспехами части тела щитом или мечом. Щит защищал и от одинокого лучника. Но если лучников было много, щит ничем помочь не мог. Воины Красса поражались стрелами в основном в незащищенные руки и ноги (Plut. Crass., XXV). Даже одной стрелы в руку или ногу было достаточно для того, чтобы легионер стал полностью небоеспособен. Раненых было очень много (см.: Plut. Crass., XXVIII). Для дистанционного боя защитное вооружение легионера было совершенно не приспособлено.
Конница всегда была слабым местом римской армии и по количеству, и по качеству. Комплектовалась она из сословия "всадников" и поэтому не могла быть очень многочисленной. Как и у любого земледельческого народа. Римляне - прирожденные пешие бойцы, и, видимо, на коне чувствовали себя не очень уверенно. Тем более, что стремян они не знали. Можно предположить, что выучка кавалеристов оставляла желать лучшего. Сталкиваясь с численно превосходящей конницей, римляне часто терпели поражения. Вооружение всадника было "полутяжелым", а своей легкой конницы у римлян практически не было. Поэтому широко привлекалась кавалерия союзников: нумидийцев, галлов, пергамцев, фессалийцев.
Оружие дистанционного действия было представлено прежде всего пилумом. Современные испытания показывают, что с пяти шагов пилум пробивает сосновую доску толщиной в 30 мм*39. Но если противник находился дальше 30 - 40 м, то пилум становился неэффективен. Легковооруженные воины с помощью специального металлического ремня бросали дротики на 60 - 65 м*40, но легионеры дротиков не имели.
Пращей римляне пользовались только в период ранней Республики. Позже она применялась только легковооруженными римскими союзниками (балеарцами и другими). Лук со стрелами никогда не был римским оружием - он противоречил римским понятиям о честном бое. Отряды лучников поставлялись только союзниками. При этом западный лук был менее дальнобоен, чем восточный.
Метательные машины были известны римлянам (Veget. Epitoma rei mil., II, 25; IV, 22, 29), но использовались в основном при осаде городов*41. Источники практически не сообщают об их применении в полевых условиях. Против галлов или эллинистических армий, тактика боя которых мало отличалась от римской, они и не были особо нужны. Но если бы Красс позаботился снабдить свою армию несколькими десятками таких машин, он лишил бы парфян их преимущества, т. е. - возможности безнаказанно расстреливать римлян на расстоянии. Убойность и дальнобойность даже легкого полевого онагра намного превосходила мощь восточного лука.
Суммируя, следует признать, что римское вооружение было типично для земледельческого народа. Отличаясь высоким качеством, оно полностью соответствовало целям и задачам сражений с такими же земледельческими народами.
Все эти военно-технические моменты и обусловили тактику боя римлян. Сходясь с врагом, легионеры забрасывали его градом пилумов, выбивая передние ряды или лишая их щитов, в которых застревал тяжелый пилум. Затем с ускорением набрасывались на ошеломленных врагов массой всего боевого строя. Как правило, это приносило успех. Конница служила лишь для прикрытия флангов пехоты и преследования разбитого бегущего врага, реже - для лобового удара. Для фланговых ударов или захода в тыл почти не применялась.
Как только в привычную и обкатанную методику боя вторгались нестандартные действия врага (слоны Пирра, конница Ганнибала, катафрактарии парфян или германские засады) - римляне оказывались в ложном положении.
Вооружение и тактика парфян были типичны для кочевого народа. К тому же, они унаследовали традиции и боевой опыт соседей*42. Наступательное вооружение состояло из длинного тяжелого копья и длинного меча. Ударную силу копья усиливала скорость коня и разгонная масса коня со всадником. Парфянские копья часто с одного удара пробивали двух человек (Plut. Crass., XXVII). Ударом меча сверху можно было разрубить всадника до седла или до подбородка раскроить пехотинцу голову вместе со шлемом.
Защитное вооружение катафрактария состояло из шлема, доспеха, закрывающего руки ниже запястий, панцирных штанов. Чешуйчатый панцирь, слишком тяжелый для пехотинца, надежно защищал конника от ударов. Конь до бабок копыт, позже - только по брюхо был покрыт кольчугой. Катафрактарии казались с ног до головы покрытыми железом (Arr. Parth., fg. 20). Юстин (XLI, 2, 10) пишет о чешуйчатых панцирях, зарывающих тела коней и парфян. Плутарх (Crass., XXIV) сообщает о стальных шлемах и латах всадников, медных и железных латах лошадей.
Такой бронированный "танк" был практически неуязвим. Легкую конницу катафрактарии ломали своей массой. Успешно противостоять им могла только бронированная же конница. Пехотный строй, ощетинившийся копьями, остановить их мог*43. Но одолеть - нет. Чтобы пробить броню, одной мускульной силы копейщика не хватало, к ней нужно было добавить скорость коня и вес тяжелого вооружения.
Конница на востоке составляла основу вооруженных сил. Кочевая жизнь, большие пространства, мобильность и скорость, палящая жара делали ее единственно подходящим родом войск. Легкой конницы было больше, но особенно ценилась именно тяжелая. К тому же она формировалась из аристократов*44. Пехота у парфян была слабым местом: плохо вооруженная и плохо обученная, она могла лишь поддерживать усилия конницы. Сталкиваясь с пешим ополчением земледельческих народов, катафрактарии получали колоссальное преимущество.
Метательное оружие состояло из тяжелого лука. Стрелами забрасывали врага на дальнем расстоянии.
Разведка парфян явно превосходила римскую, которая на Востоке была плохой*45. К тому же они были у себя дома. Снабжение войск было тщательно продумано. Напрасно Г. Дельбрюк не верит сообщению Плутарха о верблюдах, груженных связками стрел*46, у нас нет оснований сомневаться в возможности парфян обстреливать врага сколь угодно долго.
Отсюда полевая тактика парфян: уничтожить или отогнать вражескую конницу, забросать пехоту стрелами, разметать ее конным строем, преследовать и рубить бегущих (это было задачей легкой конницы). Осуществлялось четкое взаимодействие разных родов войск. Если первый удар не приносил успеха, пехоту врага блокировали, сгоняли ее в неповоротливую массу, и вся кавалерия на безопасном расстоянии расстреливала ее из луков. Перемещаться сдавленному строю было сложно, уйти от всадников почти невозможно.
Так у обложенных со всех сторон легионеров появилось чувство безысходности, сломившее их боевой дух. Именно поэтому так много римлян попало в плен (четверть войска Красса), а две трети погибло.
Главная причина катастрофы под Каррами - парфяне навязали Крассу место боя. И максимально использовали все свои сильные стороны, обусловленные военно-технической и тактической спецификой катафрактариев. Катафрактарии здесь в полной мере раскрыли свои преимущества*47.
Римляне же не смогли реализовать ни одну из своих сильных сторон. Вернее, парфяне не позволили им это сделать. Поэтому в полной мере проявились все слабые места римской армии, просто не приспособленной для сражений со всадниками: недостаток конницы, оружия дистанционного действия, полевых метательных машин, ригидность пешего строя.
Карры имели еще одно важное значение: они заставили римлян пересмотреть свою тактику и сам принцип комплектования состава войск. Так появилась бронированная западная конница, доминировавшая в Европе на протяжении всего средневековья.

Примечания :

*1. Никоноров В. П. Развитие конского защитного вооружения античной эпохи // КСИА. 1985.
№ 184. С. 32.
*2. Couissin P. Les armes romaines. Paris, 1926. P. 513.
*3. См.: Smith P. Die Schlacht bei Carrhae // Historische Zeitschrift. Bd. CXV. 1916. S. 248-258; Derouaux W. La guerre de marche de Crassus et le jour de la bataille de Carrhe // Les йtudes classiques. Vol. XI. 1942. P. 157-167.
*4. Наполеон Л. История Юлия Цезаря. Т. 1. СПб., 1865. С. 475.
*5. Welles J. A Short History of Rome to the Death of Augustus. London, 1896. P. 260.
*6. Бокщанин А. Г. Битва при Каррах // ВДИ. 1949. № 4. С. 50.
*7. Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976. С. 151.
*8. Sanford E. M. The Mediterranean World in Ancient Times. New York, 1938. P. 413.
*9. См.: Пигулевская Н. Города Ирана в раннее средневековье. М. - Л., 1956. С. 61.
*10. См.: Дьяконов М. М. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961. С. 206-208.
*11. Keaveney A. Roman Treaties with Parthia circa 95 - circa 64 B. C. // AJPh. Vol. 102. 1981. N 2. P. 212.
*12. Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. C. 431; Merivale C. The Roman Triumvirates. London, 1976. P. 92; Sanford E. M. The Mideterranean World... P. 413.
*13. Цит. по: Штюрмер Л. Л. Рим до и во время Юлия Цезаря. СПб., 1876. С. 8.
*14. Ферреро Г. Величие и падение Рима. Т. 2. М., 1916. С. 101.
*15. Момзен Т. История Рима. Т. 3. Ростов-на-Дону, 1997. С. 310.
*16. Stark F. Rome on the Euphrates. London, 1966. P. 113.
*17. См.: Miguel P. L"Antiquite Rome. Paris, 1984. P. 131.
*18. Подробнее см.: Adcock F. E. Marcus Crassus, Millionaire. Cambridge, 1966.
*19. Бокщанин А. Г. Битва при Каррах. С. 45-46.
*20. Ферреро Г. Величие и падение… С. 98.
*21. Ростовцев М. Рождение римской империи. Пг., 1918. С. 64.
*22. Ферреро Г. Величие и падение… С. 91.
*23. Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Т. 2. М., 1966. С. 56, прим. 69.
*24. См.: Колобов А. В. Римские легионеры вне полей сражений. Пермь, 1999. С. 75.
*25. См.: Мишенев С. История фехтования. СПб., 1999. С. 52.
*26. Дьяконов М. М. Очерк истории… С. 210.
*27. См.: Утченко С. Л. Юлий Цезарь. С. 145, 166, 172.
*28. Вегнер В. Рим. Т. 2. СПб., 1865. С. 246.
*29. Дьяконов М. М. Очерк истории... С. 212.
*30. Ферреро Г. Величие и падение… С. 91.
*31. См.: Дьяконов М. М. Очерк истории… С. 210.
*32. Моммзен Т. История Рима. С. 314.
*33. Tarn W. Parthia // CAH. Vol. IX. 1932. P. 609.
*34. Debevoise N.C. A Political History of Parthia. Chicago, 1938. P. 82.
*35. Wilcox P. Rome"s Enemies: Parthians and Sasanid Persian. London, 1992. P. 9.
*36. Бокщанин А. Г. Битва при Каррах. С. 48.
*37. Моммзен Т. История Рима. С. 317; Дельбрюк Г. История военного искусства. Т.1. СПб., 1994. С. 320.
*38. Tarn W.W. Parthia P. 608.
*39. Bishop M. C., Coulston C. N. Roman Military Equipment from the Punic Wars
to the Fall of Rome. London, 1993. P. 48.
*40. Мишенев С. История фехтования. С. 49.
*41. См.: Marsden E. W. Greek and Roman Artillery. Vol. 2. Technical Treatises. Oxford, 1971.
*42. См.: Литвинский В. А., Пьянков И. В. Военное дело у народов Средней Азии в VI-IV вв. до н. э. // ВДИ. 1966. № 3. С. 36-52.
*43. Хазанов А. М. Катафрактарии и их роль в истории военного искусства // ВДИ.1966. №1. С.184-185.
*44. Wilcox P. Rome"s Enemies… P. 9.
*45. Debevoise N. A Political History of Parthia. P. 82.
*46. См.: Дельбрюк Г. История военного искусства… С. 320.
*47. Хазанов А. М. Катафрактарии… С. 188.

Иллюстрации:

1. Парфянский пехотинец. Граффити из Дура-Европос. II в.н.э.
2. Парфянский тяжеловооруженный всадник. Граффити из Дура-Европос. II в.н.э.
3. Парфянский конный лучник. Граффити из Дура-Европос. II в.н.э.

Любое использование материалов допускается только с разрешения редакции.
При использовании материалов ссылка на "PARA BELLVM" ОБЯЗАТЕЛЬНА.

В конце 55 г. до н. э. Красе отбыл в провинцию Сирию еще до окончания срока своего консульства. Он намеревался совершить поход на Восток и присоединить земли бывшей монархии Селевкидов, захваченные парфянами. В распоряжении Красса была сильная армия в 7 легионов и 4 тыс. конницы. Положение Красса облегчалось тем, что в Пар- фии шла династическая междоусобица. В борьбе с Парфией большую помощь оказывала Риму и Армения. За Евфратом в Месопотамии города, населенные греками и эллинизированными жителями, были настроены дружественно к Риму. В 54 г до н. э. Красе, перейдя Евфрат, занял ряд городов в Северной Месопотамии и оставил в них свои гарнизоны. В 53 г. до н. э. Красе направился вниз по Евфрату, стремясь достигнуть Ктезифона. Римлян поддерживали местные князья и армянский царь Артавазд. Углубляясь в территорию противника, римляне оказались под угрозой парфянской конницы, наступавшей на их тылы.
Путь шел по знойной пустыне в непривычных для римлян условиях. Противник отходил, не вступая в соприкосновение с римлянами. Но когда римская армия, достигнув реки Хабур, начала переправу, авангард римлян был атакован парфянской конницей. Затем недалеко от города Карры римская армия была атакована всеми силами парфян. Римской пехоте парфяне противопоставили тяжелую конницу (всадник и лошадь были покрыты кольчугой) и конных стрелков из лука. Когда римляне развернули свои ряды и пытались пойти в

наступление, парфянская конница отступила, но засыпала римлян тучами стрел. Битва превратилась в побоище. К вечеру Красе отошел к Каррам, где римская армия распалась на части. Квестор Красса - Гай Кассий с частью войск начал отступление на запад. Сам же Красе попытался продвинуться в Армению, но около местечка Син- нака парфяне настигли римское войско. Командующий парфянами Сурена предложил Крассу встретиться якобы для переговоров. Во время этой встречи римский полководец был вероломно убит, а его войско почти полностью уничтожено. Лишь около 10 тыс. из 40 тыс. римской армии вернулось в пределы римской провинции.
Поражение римской армии под Каррами и Синнакой имело большое военно-политическое значение. Оно показало силу Парфянского царства. Мощи Рима оказалось недостаточно для того, чтобы разбить и покорить парфян. Парфия стала заслоном против римской экспансии на Восток. С битвы при Каррах взаимоотношения Рима с Парфией на многие столетия определили восточную политику Рима.
Непосредственные последствия побед парфян были очень велики. Гибель большой римской армии делала беззащитными римские восточные провинции, прежде всего Сирию и Киликию. Не говоря о мелких князьях Эдессы, Коммагены, Осроены, которые сразу же перешли на сторону парфян, с Парфией заключил союз и армянский царь.
Используя свой успех, парфянская армия вторглась в пределы провинции Сирии и дошла до столицы ее Антиохии. Слабые римские отряды были блокированы в городах. Но римлян выручила внутренняя борьба в Парфянском царстве. Командующий парфянской армией, наследник престола Пакор, поднял оружие против своего отца - царя Орода. Парфяне очистили территорию римской провинции и ушли за Евфрат. Воспользовавшись неожиданной передышкой, римляне подтянули силы и.вновь восстановили полный контроль над своими восточными владениями.