Притча о Воскресении Лазаря, это рассказ о великом чуде, о великой вере в бога и истинной любви.

Не случайно сцена из Евангелия включена в роман почти целиком, это показывает акцент автора на данной теме. Благодаря этой сцене мы можем почувствовать глубокий религиозный смысл романа, его суть.

В этом эпизоде многие детали имеют значение.

Раскольников приходит к дому в канаве, это то место где жила Соня. Её местоположение в пространстве обозначает её близость к спаду в «канаву». Она как бы находится на обрыве. Немало важно то, что комната её была «единственная отдававшаяся от Капернаумовых». Эти люди были очень добрые и ласковые. Они жили большой дружной семьёй. Сонина комната напоминала «сарай». В этом всём мы можем увидеть частичку библейского сюжета. Она словно Иисус находилась какое-то время в сарае. Но ещё больше вызывает интерес фамилия хозяев этой комнаты. Капернаум упоминается в Новом Завете как родной город апостолов Петра, Андрея, Иоанна и Иакова. Иисус Христос проповедовал в синагоге Капернаума и совершил в этом городе много чудес. Получается автор хочет нам показать что комната Сонечки Мармеладовой «от жильцов» является неким местом где случаются чудеса. И это чудо может произойти с Раскольниковым, и оно постепенно после чтения Лазаря произойдёт.

Раскольников и Соня Мармеладова — оба грешники. Она блудница, он убийца, но и Сонечка тоже убийца, ведь она ‘убила себя’, повесив на себя клеймо ”желтого билета”. У них у обоих комнаты «с низкими потолками» — «от жильцов». Возможно эта давящая атмосфера является одним из факторов неудачной судьбы обоих героев. Но Соня всегда знала что есть бог, и что он её защитит, а даже если не её, то её близких. “нет, нет! Её бог защитит, бог!” говорила Соня о Полечке, когда Раскольников говорил ей самые трагические варианты развития событий. Он сам, ушёл с пути правильного, его безбожный ум, одержимый страшной идей убить, увёл его с пути покаяния и веры, ибо стал он великим грешником. Ведь как показывает его собственная теория, право на это он не имел. Сонечка хоть и была грешницей, но идя с богом в душе она осознавала свои грехи. В её положении многие бы скорее всего покончили бы с собой, и Соня об этом тоже думала, но любовь к ближним своим не давала ей совершить подобное. А Родион без веры в бога не способен на такое ‘Да, может бога-то совсем и нет – с каким-то злорадством ответил Раскольников, засмеялся и посмотрел не неё’. Раскольников несет в себе грех и гордыню. Причем герой греховен не только совершенными поступками, но и своими мыслями.

Раскольников живёт разумом, протестует, не принимает жизнь, а Соня полная противоположность ему, она живёт, ведь главное в жизни для неё любовь и вера в бога. Соня для Раскольникова является родственной душой и он пытается вызвать протест в её душе, говоря о несчастной будущности её и найти поддержку для его преступления под девизом «Одна жизнь и тысячи жизней взамен!». Но соня не бунтует, она смиряется и верит в бога. Раскольников почувствовал её силу! Её сила заключалась в вере, и он тоже захотел уверовать. Позор и низость в Соне совмещаются с противоположными святыми чувствами, она оказывается духовно выше, сильнее Раскольникова. Соня сердцем верит в существование высшего божественного смысла жизни.

«На комоде лежала какая-то книга. Он каждый раз, проходя взад и вперёд, замечал её. Это был Новый завет в русском переводе ». Придя к Соне, Раскольников недаром несколько раз заметил Новый завет, этим он положил дорогу становления на путь истинный. Раскольников обращается к Евангелию и по мнению автора именно там он должен найти ответы на мучающие его вопросы. Он как бы должен встать на путь исправления. Достоевский предполагает, что человек, совершивший грех, способен духовно воскреснуть, если уверует в Христа и станет жить по его заповедям.

Тот факт что книгу принесла убитая им Лизавета, которая по мнению Сони «бога узрит» показывает на связь этой книги с Раскольниковым. Ближе к концу книги будет эпизод который подтверждает таинственную связь между Раскольниковым и Лизаветой. (Когда Раскольников отправится на каторгу, то есть примет страдание, Сонечка даст ему кипарисовый крестик, который раньше принадлежал убитой им Лизавете) Лизавета как будто помогает ему искупить грехи.

Он просит отыскать про Лазаря. Почему именно про Лазаря? И почему он просит читать именно Соню? И не просит, а практически требует! Дело в том, что ему надоело жить с тяжким грехом на душе, он смог ‘переступить’, но его натура, с детства впитавшая в себя заповедь ‘Не убий!’, ведь Раскольников читал евангелие ‘Давно …когда учился’, не даёт ему преодолеть ощущение преступности содеянного, жить спокойно. Поэтому и мучается Раскольников, тоска по милосердию и взаимопониманию через Евангелие и притчу о воскрешении возвращает его к жизни. Соня спрашивает Раскольникова ‘Зачем вам? Ведь вы не веруете?…’. На что он отвечает ‘Читай! Я так ХОЧУ!’. Раскольников в глубине души помнил воскресение Лазаря и надеялся на чудо воскресения самого себя. Это желаннее Раскольникова – попытка принять что то божественное, возможно он захотел освободиться от греха и встать на путь исправления. Соня начала читать ‘именно ему, чтоб он слышал’! Автор между строчками чтения ‘Лазаря’ описывает Соню, её эмоциональное состояние и на это стоит обратить внимание. Начинает она читать с усилием, голос её срывается, ‘рвётся, как слишком натянутая струна’, но она продолжает. Раскольников понимает, что она ему не решается читать, но в то же время она хочет ему прочитать. Она инстинктивно понимала важность этого чтения для Раскольникова и, несмотря на свои сомнения, была рада читать именно ему эту главу Вечной книги. Она хочет поставить его на путь истинный, она хочет помочь ему воскреснуть. И после слов текста ‘Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у бога, даст тебе бог ‘ Соня остановилась, ‘стыдливо предчувствуя, что дрогнет и опять порвется её голос’. Чем вызван этот стыд? Возможно Соня просто стесняется Раскольникова, такого безбожника. Перед прочтением эпизода истинного доказательства веры «Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. ” голос её стал более уверенный, в нём появлялась сила! Сонечка, предвкушая великое чудо, окрепла внутренне “голос её стал звонок, как металл». Когда она читала это было ясно видно как много для неё это значит, самое сокровенное трепетало в душе её, охватывая новыми и новыми порывами «она уже вся дрожала в действительности, настоящей лихорадке». Радость крепила её, радость за существование бога и истинных чудес уверовавших. Она читала это не в первый и не во второй, она «знала наизусть». Она знала наизусть, потому что верила, и трепетала перед господом богом «А тебе что бог за это делает? — спросил Раскольников. Всё делает! — Быстро прошептала Соня, опять потупившись» . Она читала для Раскольникова, дабы показать ему истинные чудеса верующих, произвести переворот в его душе. Религиозность Сони «заражает» его: «Тут и сам станешь юродивым! заразительно!»

При чтении последнего стиха она передаёт «сомнение, укор и хулу неверующим», подразумевая под ними Раскольникова. И он тоже услышит и уверует, мечталось Соне и она «дрожала от радостного ожидания», как бы предвкушая победу над неверием. «Ибо четыре дни как он во гробе». Соня сделала ударение на слово четыре, дабы дать Родиону понять, что не всё потеряно, что есть ещё шансы на воскрешение. Недаром Соня читает эту притчу в четвёртой главе четвёртой части романа. Более того Соня читает Раскольникову Лазаря на четвёртый день после преступления, в чём тоже есть своя символичность. Именно срок четыре дня становится таким сроком когда ещё не всё потеряно и можно начинать жить заново, даже если ты уже «мёртвый на протяжении четырёх дней». В то же время не является совпадением то, что старуха-процентщица, то есть жертва Раскольникова живёт на четвёртом этаже и комната Семёна Мармеладова находится так же на четвёртом этаже. Полицейская контора находится на четвёртом этаже. Соня советует Раскольникову поклониться на все четыре стороны. Следовательно число четыре в данном случае как число искупления греха, то число, с помощью которого наш герой сможет возродиться. И при прочтении самого финала сцены она громко и восторженно его произнесла, так, чтобы Раскольников поверил в чудо. Чтобы он смог воскреснуть.

Соня сама при прочтении эпизода сравнивала Раскольникова с иудеями, которые стояли наблюдали чудо воскрешения уже смердящего Лазаря, которому уже ничто не поможет, так как четыре дня это срок когда тело начинает уже разлагаться, а потом уверовали в Иисуса Христа. Эпизод чтения Лазаря начинается со слов «Был же болен некто Лазарь, из Вифании…». Я думаю, между образом больного и Родиона можно провести параллель. Сначала Раскольников был болен, он заболел теорией «сверхчеловека». Заканчивается эпизод тем, что Лазарь воскресает, пережив смерть и проведя в гробе четыре дня, подобно Раскольникову, который промучался и был как мёртвый на протяжении четырёх дней. На чётвёртый день пришёл Иисус и помог ему воскреснуть, в то время как Сонечка Мармеладова на четвёртый день «помогает Раскольникову», читая Лазаря. Этим самым можно провести параллель Сонечка – Иисус. А в конце романа, когда Соня издали сопровождает Раскольникова, отправившегося в свой крестный путь — добровольно признаться в совершенном им преступлении и понести соответствующее наказание, главный герой явно сопоставляется со Христом, за которым на Его крестном пути издали следовали жены-мироносицы. Следовательно Раскольников побывал во всех трёх образах от неверующих иудеев до Иисуса Христа, что показывает его перерождение и «воскрешение».

Таким эмоциональным прочтением данного эпизода Соня пытается донести до Раскольникова смысл. Возможно поэтому Раскольников решил открыться Соне целиком и полностью, тем самым избавиться от части греха.

После этого эпизода он решает признаться Соне в убийстве, и говорит что он её «выбрал», так как она тоже смогла переступить, только она убила себя (но это не важно). Но именно это и важно! Раскольников возомнил себя Наполеоном и совершил убийство, а Сонечка со своей искренней и чистой верой приносит в жертву себя ради спасения других, ближних её и не считает других «тварью дрожащей». А Раскольников наоборот считал, что большинство — «тварь дрожащая» и меньшинство — «властелины», призванные от рождения управлять большинством, стоящие вне закона и имеющие право, как Наполеон, во имя нужных ему целей переступить через закон и нарушить божественный мир и порядок. «Свобода и власть! А главное власть! Над всею дрожащей тварью и над всем муравейником! Помни это!». После этих слов Соня посмотрела на него как на помешанного.

Вдруг Раскольников с решимостью во взгляде заговорил: «Пойдем вместе, если я пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!»

После этого визита к Соне произошло чудо. Раскольников понял что так жить больше нельзя и решает признаться в преступлении и понести наказание, то есть взять страдание на себя, искупить грехи. Соня своим примером направила его на путь истинный и укрепила его в отношении к жизни и к вере. Так же любовь к Соне помогает ему отчистится от грехов, ведь это божественное чувство способно творить настоящие, ни с чем не сравнимые чудеса. Бог наш отец он любит нас всех и говорит нам возлюбить ближнего своего. Так и поступил наш герой. После совершения преступления Раскольников лежит в своей квартире, похожей на «гроб» и заболевает, от греховности души своей. Ведь такие понятия как страдание, очищение и любовь — самые главные в христианском мировоззрении. Его теория сверх человека потерпела поражение, на так же поражение потерпел и сам автор, который решил проверить свою теорию на собственном опыте. Раскольников ни с кем не хочет общаться и родных бросил. Он как будто умер для всех. А после прочтения Лазаря он начинает постепенно воскресать, перерождаться. Он налаживает отношения с матерью и сестрой и начинает жить более менее нормальной жизнью. И в конце романа он осознаёт, что чёрт его вёл на все эти преступления. “Убей ее и возьми ее деньги, - с тем, чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу”- эта фраза была одной из подталкивающих причин преступления. Раскольников когда её услышал в трактире увидел в этом некую символичность. И всё таки автор даёт герою возможность очищения, тем самым пытается донести до читателя, что чудеса возможны. Основная идея, которую автор проносит через весь роман: человек должен жить по-христиански, быть кротким, уметь прощать и сострадать, а все это возможно только с обретением истинной веры. И истинная вера- это чудо. Чудо воскрешения ждёт теперь от Сони и сам Раскольников: «Всё у Сони становилось для него как-то страннее и чудеснее, с каждой минутой».

На Сенной площади, когда он вспоминает советы Сони, у него рождается ощущение полноты жизни: «одно ощущение овладело им сразу, захватило его всего – с телом и мысли он так и ринулся в возможность этого цельного, нового, полного ощущения. Всё разом в нём размягчилось, и хлынули слёзы… он стал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю с наслаждением и счастьем». Это он покаялся, кланяясь перед народом и на душе ему сразу же стало легче.

Сцена коленопреклонения характерна для церковных сюжетов. Преклонить колени — означает отдать должное человеку более высокого положения, умолять о чем-то, признать свое подчинение и более низкое положение. Следовательно Раскольников преклоняет колени дважды: первый раз «всему человеческому страданию» в лице Сони, а второй раз по просьбе Сони он преклоняет колени на площади. И оба раза он это делает непроизвольно, как будто бессознательно.

В итоге Раскольников сам сознаётся в убийстве и идёт на каторгу.

Евангелия от Иоанна о воскрешении Лазаря показывает человеку к чему приводит вера в бога и покаяние, ведь истинная вера в бога способна творить чудеса. И в нашем случае Раскольников принимает этот путь и идёт верным путём очищения через великое страдание.

Татьяна Александровна Касаткина, доктор филологических наук, председатель Комиссии по изучению творческого наследия Ф.М. Достоевского Научного совета «История мировой культуры» РАН, заведующая отделом теории литературы ИМЛИ им. А.М. Горького РАН. Член Международного общества Ф.М. Достоевского.

Воскрешение Лазаря у Достоевского

— Где тут про Лазаря? — спросил он вдруг.
Соня упорно глядела в землю и не отвечала. Она стояла немного боком к столу.
— Про воскресение Лазаря где? Отыщи мне, Соня.
Она искоса глянула на него.
— Не там смотрите… в четвертом Евангелии… — сурово прошептала она, не подвигаясь к нему.
— Найди и прочти мне, — сказал он, сел, облокотился на стол, подпер рукой голову и угрюмо уставился в сторону, приготовившись слушать.

В центре романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» находится включенная в текст евангельская глава о праведном Лазаре, друге Христовом. В слабом свете гаснущего огарка мы видим убийцу и блудницу, «странно сошедшихся за чтением вечной книги» (6, 525) . И в блуднице, и даже, отголоском, - в убийце, чтение о воскрешении погребенного за каменной стеной, заваленного камнем, тлеющего, смердящего («ибо четыре дни, как он во гробе») Лазаря отзывается дикой, жгучей, исступленной надеждой: «Вот и я, вот и меня…» Хотя, казалось бы, какое отношение имеют очевидные и страшные грешники к другу Христову?

Ну ладно Соня - ее тело болезненно тлеет, не допуская пока греха в ее душу, как тлело тело мертвого Лазаря, не касаясь души. (И однако сама Соня видит свою душу пораженной грехом - не тем внешним, бросающимся в глаза нам, в жертву которому отдано тело, - а грехом против любви (нами часто и не замечаемым: нам удивительно и даже немного смешно: она - великая грешница, потому что воротнички не захотела подарить Катерине Ивановне?) - грехом сбережения своего для себя, грехом неполной самоотдачи. Грехом отказа другой душе, робко потянувшейся из повседневного ада в попытке восстановить в себе образ красоты…) Но Раскольников - нераскаянный убийца? Откуда в нем надежда? Откуда в нем желание слушать про Лазаря? Чтобы это постичь, нужно понять, как Достоевский видит человека.

«Друг Христов» за каменной стеной

Для Достоевского в каждом из нас, как в склепе, тлеет друг Христов. За каменной стеной, заваленный камнем - и все же еще живой, не могущий до конца умереть - ибо друг Христов - это образ самого бессмертного Христа. На ряде икон, изображающих воскрешение Лазаря, мы видим, что Лазарь и Христос имеют один лик. Христос может воскресить Лазаря, потому что Он одновременно - и внутри склепа, заваленного камнем, - и вовне. Христос воскрешающий взывает к Своему Образу в друге своем, в том, который своим путем и своей волей может только умереть. Но воскреснет, поднятый воззвавшей к нему извне волей Христовой, а изнутри воздвигнутый ответившим этой воле Его образом. Каменная стена, заваливший проход камень - это наше отдельное Я, повторившее грех праотцев, пожелавшее обособленного бытия. Наше Я, заслонившее нас от внешнего мира крепостной стеной и заключившее образ Божий внутри нас в тюремную камеру, могильный склеп. Наше Я, отделившее нас и от того, что вовне, и от того, что внутри нас.

Адам и Ева, пожелавшие быть сами по себе, как боги, оказываются в позиции блудного сына, потребовавшего от отца своей части наследства. И Господь такое наследство им дает, «проклиная» - то есть отделяя от Себя в их владение землю, закручивая ее законами сохранения вещества и энергии ради возможности автономного бытия. Так все человечество, все мироздание становятся Лазарем в склепе, ибо отделенное от всего тело, питающееся само собой, - это и есть тело тлеющее, разлагающееся, живущее в длящейся смерти, принимаемой за закон жизни.

«Преступление и наказание» с этой точки зрения - лишь ответ на «Записки из подполья», на страстный вопль «подпольного», раздавшийся там: «Разумеется, я не пробью такой стены лбом, если и в самом деле сил не будет пробить, но я и не примирюсь с ней потому только, что у меня каменная стена и у меня сил не хватило» (5, 105-106). «Подпольный» видящий, что эту каменную стену формируют «законы природы», все же не может, по образцу других, смириться с невозможностью преодолеть ее - обрекающую наш мир на отдельность и автономность, обрекающую нас на смерть. В одном из его высказываний каменная стена, опоясывающая мироздание, прямо сожмется до размеров склепа: он будет говорить о том, что «человек природы и правды» легко мирится с каменной стеной - а «человек природы и правды» - «l’homme de la nature et de la vérité» - это надпись на гробнице Руссо, определившего себя похожими словами в своей «Исповеди».

Начало истории Лазаря у Достоевского полагает неожиданное заключение подпольного «на вечную тему» о том, «что даже и в каменной стене как будто чем-то сам виноват» (5, 106). Вспомнивший о том, что каменная стена, отделяющая человека и мироздание от Бога, от жизни вечной есть то, что формируется, поддерживается и обновляется его грехом, вспомнивший о своей ответственности - лишает каменную стену иллюзорной неприступности. Иллюзорной - потому, что неприступность каменной стены, однажды возведенной для охраны свободы воли пожелавшего отдельности человека, была разрушена пришествием Христовым. Потому мы и читаем в Псалтири: «Богом моим прейду стену» (Пс 17, 29). Так в стене появляется пролом, проход. Дверь. Сам Христос - дверь, отворенная нам, выход из недр того склепа, которым каждый из нас становится для себя самого; дверь, открывшаяся, «чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин 10, 9-10). Но уважающий нашу свободную волю Господь не рушит стену, оставляя за нами нерушимое право завалить проход своим грехом, как камнем, вновь заключить себя в обособленное от Бога бытие. Обособленное от Бога бытие - бытие отрезанного пальца. Какое у отрезанного пальца бытие - кроме тления? Раскольников, заваливая награбленное камнем, - заваливает себе тем же камнем выход из склепа.

Христос медлит?

И в «Преступлении и наказании», и в 11 главе Евангелия от Иоанна есть один странный эпизод. Он исключен Достоевским из того, что слышит читатель в Сонином чтении - именно потому, что он включен им непосредственно в ход романа, вписан в путь жизни Раскольникова. Извещенный о болезни Лазаря Иисус не идет сразу к нему, но медлит два дня (Ин 11, 6), и только узнав внутри Себя о смерти его, идет к его гробу вместе с учениками.

Раскольников, ужаснувшийся своему замыслу после сна о лошадке, обращается к Господу: «Господи! Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей» (6, 50). И он немедленно чувствует себя успокоенным, исцеленным, освобожденным. А дальше - он делает по пути домой лишний крюк, «небольшой, но очевидный и совершенно ненужный» (6, 50). И именно на этом лишнем пути, в момент промедления на пути домой, он слышит разговор Лизаветы с торговцами, который сокрушает его только что обретенный мир, свободу, самую жизнь: «Он вошел к себе как приговоренный к смерти» (6, 52).

И в том, и в другом случае Христос медлит, Он как бы дает человеку попытаться справиться самому, во всяком случае - не навязывает своей помощи до тех пор, пока невозможность без нее обойтись не становится очевидной. В предыдущей главе (Ин 10, 34) Он напомнит об упреке Бога, обращенном к слышащим слово Божие - и не исполняющим его: «Я сказал: вы - боги, и сыны Всевышнего - все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей» (Пс 81, 6-7). Но - как бы продолжают слова псалма евангельская глава о смерти Лазаря и «Преступление и наказание» - когда вы умрете и падете. Я приду к заваленному входу в ваш гроб. Приду не для того чтобы умереть с вами (высшее доступное прежде человеку выражение дружбы, о котором напомнит Фома Близнец, сказавший ученикам: «пойдем и мы умрем с ним» (Ин 11, 16)) - но чтобы вновь вывести вас на свободу, вновь принять в число своих друзей. В какую бы бездну вы не упали - Я схожу к вам для того, чтобы вновь сделать ее небом.

«Мой Бог мне помог»

В истории о воскрешении Лазаря есть еще два странных момента. Первый - это слезы и возмущение духовное, скорбь Иисуса, подходящего ко гробу. Он знает о смерти заранее, знает заранее и о воскресении - почему же Он плачет? Полагаю, это можно объяснить только одним образом - здесь явлено нам то истинное со-чувствие и со-страдание, когда Один буквально ощущает то, что ощущает - нет, даже не другой, но Он сам за этим завалившим вход камнем. Он сам, Его образ, скорчившийся в гниющей плоти Лазаря, но не покинувший ее, ждущий, чтобы отозваться на зов. Так образ Христов будет мучиться и болеть в Раскольникове-убийце, пока тот не воскреснет на берегу реки, несущей вечные воды и не явит в себе отчетливо Младенца-Христа .

Второй странный момент - это слова Иисуса: «отнимите камень» (Ин 11, 39). Зачем возвращающему жизнь мертвому просить соучастия людей? Не властен ли Тот, Кто властен над жизнью и смертью, убрать любое препятствие? Не подчинится ли камень Тому, пред Кем отступает смерть? Но Иисусу - и Лазарю - нужна поддерживающая вера. Засомневается сестра умершего Марфа: «Господи! Уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин 11, 39). Так и мы всегда сомневаемся: может ли воскреснуть тот, кто, по нашему разумению, уничтожил в себе все человеческое; страшный и нераскаянный грешник? Но даже там, где умирает человек - остается страдающий Бог, Который откликнется на Свой же призыв извне.

Весь роман Достоевского о том, что без человека не спасается человек. Что вера человека нужна, чтобы Бог начал действовать. Отваливание камня как бы производится с двух сторон: нужно признание в своем преступлении от преступника - и вера в возможность его преображения и обожения от тех, кому он признается. Камень от гроба героя романа Достоевского отваливают Соня и Порфирий Петрович. Раскольникова спасает верящая в него сквозь страх и отчаяние Соня. Вспомним, между прочим, что другая героиня романа - Дуня - не сможет поверить в Свидригайлова - и он погибнет.

Накануне Своей смерти, преодоление которой выведет все мироздание из того гроба, из того уединения, в которое вверг его однажды человек, Христос выводит из гроба самого человека, не могущего одолеть им самим порожденной каменной стены иначе как с помощью Божией. Недаром и само имя Лазарь означает «мой Бог мне помог».

_________________________

Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 томах. Л., Наука, 1972-1990. Здесь и далее том и страница указываются в тексте в скобках после цитаты.

О том, как это явление происходит в тексте, можно посмотреть, например в книге: Касаткина Т. О творящей природе слова. М.: ИМЛИ РАН. 2004. С. 228-239.

Эпизод «Соня читает Евангелие» важен как в постижении основной идеи произведения, так и в раскрытии характера литературного героя. Этот фрагмент из IV главы 4-й части романа «Преступление и наказание» открывает кульминацию. Душевные муки Раскольникова в то время столь велики, что у него возникает острая потребность увидеть Соню - человека, живущего теми мыслями и чувствами, которых нет у него самого. Родион дошел до полного разобщения с миром, людьми, Богом.

Внутренняя борьба накладывает отпечаток на поведение персонажа: встреча с Соней начинается почти открытым вызовом. Мысли о душевном нездоровье девушки вынуждают его задать грубый, обидный вопрос о том, что Бог дает ей за веру. Соня кричит неистово и убежденно: «Что ж бы я без бога-то была?» Всевышний, по ее словам, ей «все делает», хотя сама она не требует от него ничего.

Взгляд Раскольникова останавливается на лице Сони, и его поражает выражение обычно «кротких голубых глаз», которые, оказывается, могут «сверкать таким огнем». В этот момент собеседница представляется ему юродивой. Да и сам Родион переживает «почти болезненное чувство». Как будто против воли, рука его тянется к Сониной настольной книге. Это единственная заметная вещь в убогой комнате девушки.

Какой-то внутренний импульс заставляет Раскольникова открыть Евангелие, а мысли сами обращаются к притче о Лазаре. На самом деле все происходящее нельзя назвать случайным. Со дня совершения убийства проходит ровно 4 дня, преступление становится медленным и мучительным самоубийством, и вот наступает момент духовной смерти главного героя. Лазарь, который 4 дня мертв физически («четыре дни, как он во гробе»), восстал и воскрес. В подобном, только внутреннем воскрешении нуждается Родион. Но пока у него нет для этого главной опоры - веры, что понимает и Соня. На его просьбу прочесть вслух притчу, она возражает: «Ведь вы не веруете?» Раскольников отвечает грубо и властно: «Я так хочу!» И девушка вдруг осознает: слово Всевышнего необходимо человеку, оно может стать для него спасительным. Именно поэтому она решается доверить страдальцу свою «тайну», «все свое», как подчеркивает автор романа.

Дрогнувший голос, «горловая спазма» выдают Сонино волнение, но слова вечной книги дают ей силу. Фразы Евангелия были для нее «своими», и это чувствовал Родион. Искренне произносила она слова, с которыми всегда была безоговорочно согласна: «верующий в меня, если и умрет, оживет».

Соня ниже Раскольникова по интеллектуальному развитию, но, бесспорно, выше его духовно, нравственно. В этот момент она подсознательно понимает, какой сильной моральной поддержкой могут оказаться для несчастного «слепого» строки из великой книги. Читая, девушка «дрожала от радостного ожидания», и ее волнение передавалось Раскольникову.

Кроме этого душевного трепета, Родион ощущает благодарность. Он понимает, что Соня готова разделить с ним страдание, хотя и сама несет страшное бремя греха и унижения. Так возникает незримая связующая нить между двумя страдающими грешными существами, и эта близость подчеркивается в романе почти символической сценой совместного приобщения к вечной книге.

Борьба света и тьмы в нездоровом сознании главного героя здесь приобретает особый смысл. С этого момента начинается самый важный виток внутреннего конфликта. Человек, бросивший сестру и мать, перечеркнувший, разорвавший все прежние связи с социумом, ищет в Соне духовной опоры, она же указывает ему единственно верный, по ее убеждению, путь к спасению. Это в полной мере согласуется с религиозно-философской концепцией самого Достоевского.

Идеолог почвенничества - популярного в то время в России направления передовой мысли, Достоевский считал, что грешника, человека, преступившего законы Бога и общества, не может переделать и спасти тюрьма, ссылка или всеобщее осуждение. Он был убежден в действенности нравственного, внутреннего совершенствования падшего. Потому автор и ведет героя по всем кругам ада, заставляя вновь продумать и прочувствовать слабость антигуманной теории «крови по совести». Так, например, Евангелие, которое читает Соня, принадлежит Лизавете. Невинная жертва как будто незримо присутствует при этой сцене. Получается, бессловесная сестра Алены Ивановны тоже участвует в деле спасения Раскольникова. «Жертвы, взывающие к палачам», - вот еще один образ, напоминающий читателю Библию. Писатель усиливает этим философское и психологическое звучание эпизода, показывая столкновение двух разноплановых идеологий - вечного гуманного закона добра и всепрощения, страдания и самопожертвования с индивидуалистической теорией вседозволенности.

Значимой деталью эпизода становится присутствие Свидригайлова за тонкой перегородкой Сониной комнаты. Другой человек, двойник Раскольникова, слышит и разговор, и притчу о Лазаре, но эту изуродованную душу грешника не трогает слово великой книги. И если читатель надеется, что слова «Я верую!» произнесет когда-нибудь Родион, то в возможности перерождения Свидригайлова он, как и автор, сомневается. Вот почему сюжетная линия, связанная с главным героем, заканчивается открытым финалом, а Свидригайлов уходит со страниц романа раньше. Его самоубийство - еще один грех, который не может быть прощен Создателем.

Расстановка персонажей в этом фрагменте текста мотивирует сюжетное действие и композиционное выстраивание дальнейших глав и эпизодов, фокусирует главные смысловые линии романа. Следовательно, эпизод важен для понимания концептуальных идей «Преступления и наказания», он помогает постичь принципы христианско-гуманистического мировоззрения писателя.

Эпизод «Соня читает Евангелие» анализировал Ф. Корнейчук.

Воскресенье, 05 Декабря 2010 г. 21:02 + в цитатник

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий.

Евангелие от Иоанна

Воскрешение Лазаря

22 декабря 1849 года участников кружка Петрашевского, вывели на расстрел. «Шагах в двадцати от эшафота были врыты три столба. Троих первых повели к ним, привязали, надели на них смертный костюм (белые длинные балахоны), а на глаза надвинули им белые колпаки, чтобы не видно было ружей». В следующей тройке, шестым стоит Федор Достоевский. Ему двадцать восемь лет. Он уже известный писатель. Осужден за чтение в кругу петрашевцев запрещенного письма Белинского.

«Над нами преломили шпаги. Священник обошел всех с крестом. Выходило, что оставалось жить минут пять, не больше. Эти пять минут казались бесконечным сроком, огромным богатством. Казалось, что в эти пять минут я проживу столько жизней, что сейчас нечего и думать о последнем мгновении. Я вспомнил тебя, брат. В последнюю минуту ты, только один ты, был в уме моем, я тут только узнал, как люблю тебя, брат мой милый!

Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце. Неизвестность и отвращение от нового, которое сейчас наступит, были ужасны. Но ничего не было для него в то время тяжелее, как беспрерывная мысль: «Что если бы не умирать! Что если бы воротить жизнь! Какая бесконечность! И всё это был бы моё! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!»

Загремела барабанная дробь, солдаты подняли ружья, и… В последний момент на плацу появился человек с известием: казнь отменить, заменить каторгой…

«Не помню другого такого счастливого дня! Я ходил по каземату, и всё пел, громко пел!» В тот же день Федор Михайлович пишет брату: «Как оглянусь на прошедшее да подумаю, сколько даром потрачено времени, сколько его пропало в заблуждениях, в ошибках, в праздности, в неумении жить. Как я не дорожил им, сколько раз грешил против сердца моего и духа. Жизнь – дар, жизнь – счастье, каждая минута могла быть веком счастья. Брат! Клянусь, что я не потеряю надежду и сохраню дух мой и сердце в чистоте. Я перерожусь к лучшему».

Конечно, с самого начала никто и не собирался казнить петрашевцев. Это была довольно безобидная организация. В том смысле, что о ней все знали. И даже «тайные планы» всем были известны. Юные борцы за справедливость собирались поджечь Петербург с разных концов, чтобы устроить бунт. Но не просто бунт, а бунт во имя Христа. С петрашевцами обошлись так сурово, чтобы не было повадно другим, нахватавшимся «модных идей» молодчикам. Вскоре и сам Достоевский станет стряхивать с себя «прогрессивный мусор»: «Атеисты, европейские либералы! – обращается он к Тургеневу и Белинскому. - Народ просвещаете, а в Бога не веруете!»

С одной стороны, глупая бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка, никому не нужная и, напротив, всем вредная, которая сама не знает, зачем живет, и которая завтра же сама собой умрет… С другой стороны, сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, - и все это на ее деньги. Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству…
«Преступление и наказание»

«Только мы расстались с братом, нас повели заковывать. Ровно в 12 часов, то есть ровно в Рождество, я в первый раз надел кандалы. Затем нас посадили в открытые сани, каждого особо, с жандармом, и мы отправились из Петербурга. Я пристально глядел на Петербург, проезжая мимо празднично освещенных домов и прощаясь с каждым домом в особенности». На одной из остановок Достоевскому первый раз в жизни подали милостыню. К нему подбежала маленькая девочка и со словами «на, возьми, несчастненький!» протянула копеечку. Память о ней Федор Михайлович сохранил на всю жизнь. «В Тобольске, когда мы в ожидании дальнейшей участи сидели в остроге на пересыльном дворе, жены декабристов умолили смотрителя и устроили в квартире его тайное свидание с нами. Мы увидели этих великих страдалиц, добровольно последовавших за своими мужьями в Сибирь. Они бросили всё, всем пожертвовали ради высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой может быть. Свидание продолжалось час. Они благословили нас в новый путь, перекрестили и каждого оделили Евангелием – единственная книга, позволенная в остроге. Четыре года пролежала она под моей подушкой в каторге. Я читал её иногда и читал другим. По ней выучил читать одного каторжного». С этой маленькой книжкой в кожаном переплете Федор Михайлович не расстанется всю дальнейшую жизнь. Ее он опишет в своих романах. По ней Соня Мармеладова будет читать Раскольникову о воскрешении Лазаря. 6 ноября 1854 года пишет брату из Семипалатинска: «Вот уже скоро 10 месяцев, как я вышел из каторги и начал мою новую жизнь. А те 4 года я считаю за время, в которое был похоронен живой и закрыт в гробу. Но это время прошло и выход из каторги представляется мне, прежде всего, как светлое пробуждение и воскресение в новую жизнь!»

Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился. После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.

Христос ждал два дня, чтобы позволить Лазарю умереть. Чтобы, воскреснув из мертвых, любимый Им человек стал обладать таким бесценным опытом, такой победой Божией, что уже ничто и никогда не смогло бы его поколебать.

Федор Михайлович очень любит и жалеет своего Родиона Раскольникова. Он рассказывает, как он отдает последние двадцать копеек городовому, чтобы тот отвез домой несчастную изнасилованную девушку. На суде вдруг оказывается, что еще студентом Родион помогал своему бедному и чахоточному товарищу, а когда тот умер, ухаживал за его больным отцом, поместил этого старика в больницу, а когда и тот умер, похоронил его. Из последних сил Раскольников молится… но он так нетверд, что ему еще очень многое предстоит пережить.

Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг так легко и мирно. «Господи! – молил он, – покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой мечты моей!» Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!

«Преступление и наказание»

Через несколько мгновений после этого Раскольников окажется на Сенной, и все начнется с начала… Герою Достоевского Господь тоже позволяет «умереть»…

Через десять лет после выхода из Мертвого дома Достоевский хоронит жену Марию Дмитриевну. «Не смотря на то, что мы были с ней положительно несчастны, - пишет он другу, - по её странному, мнительному, болезненному характеру, мы не могли перестать любить друг друга. Чем несчастнее были, тем боле привязывались друг к другу. Как ни странно, а это было так. Бросился я в Петербург, к брату, но через три месяца он умер. И вот я остался один, и стало мне страшно. Буквально – мне не для чего оставалось жить. Вокруг меня стало все холодно и пустынно. О, друг мой, я охотно бы пошел опять в каторгу, чтобы только уплатить долги брата и почувствовать себя свободным. Теперь опять начну писать роман из-под палки, то есть из нужды, наскоро. Он выйдет эффектен, но того ли мне надобно! Работа из нужды, из денег задавила и съела меня».

Внезапно Федора Михайловича осеняет идея! Он будет богат! Срочно нужно ехать за границу. За пять дней он спускает все деньги в рулетку. Идея рухнула? – Нет! – Говорит он себе, – просто играть нужно было по-другому. Прошло совсем немного времени, и вот уже летом 65-го он пишет Тургеневу следующее письмо: «Добрейший и многоуважаемый Иван Сергеевич. Когда я Вас, с месяц тому назад, встретил в Петербурге, я продавал мои сочинения за что дадут, потому что меня сажали в долговое за журнальные долги. Но третьего года в Висбадене я выиграл в один час 12000 франков. Хотя я теперь и не думал поправлять игрой свои обстоятельства, но 1000 франков действительно хотелось выиграть, чтоб хоть три месяца прожить. Пять дней как я уже в Висбадене и все проиграл, всё дотла, и часы, и даже в отеле должен. Мне стыдно и гадко беспокоить Вас собой. Но кроме Вас у меня положительно нет в настоящую минуту никого, к кому бы я мог обратиться. Обращаюсь к Вам, как человек к человеку и прошу у Вас 100 талеров. Стыдно Вас беспокоить, но когда тонешь, что делать?»

Так вы все-таки верите же в Новый Иерусалим?

Верую, - твердо отвечал Раскольников; говоря это он смотрел в землю, выбрав себе точку на ковре.

И-и-и в Бога веруете? Извините, что так любопытствую.

Верую, - повторил Раскольников, поднимая глаза на Порфирия.

И-и в Воскресение Лазаря веруете?

Ве-верую. Зачем вам все это?

На последнем вопросе Раскольников впервые запнулся. Порфирий задавал эти вопросы, чтобы напомнить своему собеседнику о монополии Бога на справедливость. О том, что нет никаких таких «необыкновенных» людей, которые имеют право решать, кого резать, а кого нет. «Кто ж у нас на Руси себя Наполеоном теперь не считает? – Уж не Наполеон ли какой будущий и нашу Алену Ивановну на прошлой неделе топором укокошил?» Порфирий пытается вернуть Раскольникова к нормальному христианскому пониманию жизни… Бог создал каждого человека другом Себе. И в каждом из нас друг Божий – Лазарь – когда-то жил. Жил надеждой, что эта дружба будет углубляться, расти, светлеть… Тщеславием, гордостью, «оригинальными» идеями мы постепенно убивали его в себе. И теперь сами порой чувствуем, как он лежит где-то глубоко-глубоко, пораженный смертью, и смердит.

«Положение мое ухудшилось до невероятности. Рано утром, мне объявили в отеле, что мне приказано не давать ни обеда, ни чаю, ни кофею. Я пошел объясняться, и толстый немец-хозяин объявил мне, что я не «заслужил» обеда, и что будет присылать мне только чай. И так со вчерашнего дня я не обедаю и питаюсь только чаем. Да и чай подают прескверный. Платье и сапоги не чистят, на мой зов нейдут, и все слуги обходятся со мной с невыразимым, самым немецким презрением. Нет выше преступления у немца, как быть без денег и в срок не заплатить.

Я жду больших неприятностей, а именно: могут захватить мои вещи и меня выгнать. Я каждый день в три часа ухожу из отеля и прихожу в шесть часов, чтобы не подавать виду, что я совсем не обедаю. Какая хлестаковщина!».

Через месяц Федор Михайлович пишет Каткову: «Многоуважаемый Михаил Никифорович. Могу ли я надеяться поместить в Вашем журнале «Русский вестник» мою новую повесть? Я пишу её в Висбадене уже 2 месяца и теперь оканчиваю. Действие современное. Молодой человек, исключенный из студентов университета, мещанин по происхождению, живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шаткости в понятиях поддавшись некоторым странным «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, решился разом выйти из скверного положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы. Тут-то и развертывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы встают перед убийцей. Божья правда, земной закон берут свое, и он принужден на себя донести. Принужден, чтобы, хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям.

Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.

Евангелие от Иоанна

Чтение Соней 11 главы о Евангелия от Иоанна, которое происходит на четвертый день после убийства, – кульминация «Преступления и наказания». «Не бойся, не отчаивайся, – говорит Соня Раскольникову, как бы продолжая мысль Порфирия, – потому что есть надежда. Тот друг Господень, который в тебе когда-то жил, который кажется сейчас безнадежно мертвым, может воскреснуть, как четверодневный Лазарь, от одного Христова слова, потому что Христос – это воскресение и жизнь».

Раскольников обернулся к ней и с волнением смотрел на нее: да, так и есть! Она уже вся дрожала в действительной, настоящей лихорадке. Он ожидал этого. Она приближалась к слову о величайшем и неслыханном чуде, и чувство великого торжества охватило её. Голос ее стал звонок, как металл; торжество и радость звучали в нем и крепили его…

«Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня; Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший».

«Прошлого года, - пишет Достоевский, - я был в таких плохих денежных обстоятельствах, что принужден был продать право издания всего прежде написанного мною, но один раз, одному спекулянту, Стрелловскому, довольно плохому человеку и ровно ничего не понимающему издателю. Но в контракте нашем была статья, по которой я обещаю ему для издания приготовить роман, не менее 12 печатных листов, и если не доставлю его к 1 ноября 1866 года, то он, Стрелловский, волен в продолжении девяти лет издавать даром, и как вздумается, всё, что я ни напишу безо всякого мне вознаграждения. Одним словом, эта статья контракта походила на те статьи петербургских контрактов при найме квартир, где хозяин дома требует, что если у жильца произойдет пожар, то должен этот жилец вознаградить все пожарные убытки и, если надобно, выстроить дом заново. Я убежден, что ни один из литераторов наших, бывших и живущих, не писал под такими условиями, под которыми я постоянно пишу. Тургенев умер бы от одной мысли. Но если б Вы знали, до какой степени тяжело портить мысль, которая в вас рождалась, приводила вас в энтузиазм – и быть принужденным портить её сознательно!»

Чтобы выполнять условие дикого договора, работу над «Преступлением и наказанием» пришлось отложить. Федор Михайлович этим даже бравировал – он любил доходить до предела, когда от него требовались уже нечеловеческие усилия. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю!» Друзья советуют ему взять стенографистку.

«29 октября 1866 года, - вспоминала Анна Григорьевна (так звали новую помощницу Достоевского), - происходила наша последняя диктовка. «Игрок» был закончен. В течение 26 дней Федор Михайлович написал роман в размере семи листов в два столбца большого формата. На другой день, 30 октября, я принесла Федору Михайловичу переписанную вчерашнюю диктовку. Он порадовался, что листочков оказалось больше, чем мы ожидали, сообщил мне, что сегодня перечитает роман, кое-что в нем исправит и наутро отвезет рукопись Стелловскому».

30 октября – день рождения Федора Михайловича. 8 ноября – он сделал Анне Григорьевне Сниткиной предложение… продолжить с ним работу уже над «Преступлением и наказанием» и стать его женой.

Они хотели, было, говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и худых лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого. «Преступление и наказание»